Пыльный Кизил облачился в свой выходной костюм, который держал в сундуке под лестницей, чтобы моль не съела, и воткнул в петлицу ромашку.

– Пойду только одним глазком гляну на ячмень, который вчера смолол, – сказал он себе и затопал вверх по лестнице, так что вся мельница заходила ходуном.

С деревянного пола поднялся столб пыли и осел на свадебном наряде Кизила.

– Да что ж такое! – закричал жених, плюхаясь на мешок с зерном и горестно рассматривая свой испорченный пиджак.

Во входную дверь уже вовсю стучали, и его друг Каштан кричал что есть мочи через прорезь для писем:

– Пыльный, ты что, уснул? Пора уже!

Кизил вздохнул и поплёлся вниз.

При виде горе-жениха Каштан захохотал:

– Ай да Кизил, ай да молодец! В день свадьбы и то весь в пыли.

Он попытался стряхнуть с друга пыль чистым носовым платком, но сделал только хуже.

Покружившись в воздухе, пыль осела на усах, хвостах, праздничных нарядах и цветках в петлицах. Взглянув друг на друга, друзья расхохотались пуще прежнего и плюхнулись в изнеможении на мешки с мукой.

Свадебное торжество должно было начаться в полдень, и Кизил с Каштаном едва успевали. Гости явились в самых лучших своих нарядах. Три мышонка, одетые в голубые костюмчики, играли роли пажей и рассаживали гостей. Мистер Яблочный пытался незаметно отряхнуть от пыли жениха и его друга, но безрезультатно.

Наконец старая миссис Очанка, бабушка Маковки, увидела, как невеста в окружении подружек идёт к гостям через луг. Пажи запищали от волнения и бросились по своим местам. Все гости повернули головы в сторону невесты, чтобы не пропустить момент, когда она ступит на украшенный плот.

Старая Полёвка, которой поручили вести церемонию свадьбы, поднялась со своего места и ласково спросила:

– Маковка Очанка, любишь ли ты Пыльного Кизила и будешь ли уважать его и заботиться о нём всегда?

Маковка ответила утвердительно, и старая Полёвка обратилась к жениху:

– Пыльный Кизил, любишь ли ты Маковку Очанку и будешь ли уважать её и заботиться о ней всегда?

– Да, – клятвенно пообещал Кизил.

Кто-то всхлипнул, кто-то тайком смахнул слезу, а миссис Яблочная высморкалась.

– Тогда именем цветов и полей, звёзд в небе и ручьёв, бегущих к морю, а также той неведомой силы, которая наделяет всех их жизнью, объявляю вас мужем и женой! – торжественно провозгласила Полёвка.

Приветственными криками все присутствующие встретили поцелуй, которым Пыльный Кизил наградил новобрачную, а подруги невесты принялись осыпать молодожёнов лепестками роз.

Миссис Яблочная чуть всплакнула, и праздник начался.

Все присутствующие пустились в пляс. Звучали то джига, то вальс, то кадриль, а уж тостов было – не счесть! Мистер Яблочный воскликнул:

– За невесту и жениха! Пусть хвосты их будут длинными, глазки – весёлыми, а если вдруг запищат, то лишь от радости.

Гости поднимали бокалы, а затем пускались в пляс, да с такой страстью, что плот ходил ходуном. Постепенно канаты и верёвки, которыми он был привязан, начали рваться, и вскоре плот уже ничто не держало.

Плот со свадьбой подхватило течение, и поначалу мышата запищали от страха, однако, убедившись, что им ничто не угрожает, снова принялись веселиться.

Свадебный плот плыл себе и плыл мимо полей, усеянных лютиками и таволгой, а мыши-полёвки выходили из своих гончарных мастерских и махали им лапками.

В конце концов плот застрял в густых зарослях камыша и незабудок. Мыши быстренько сплели канаты, и праздник продолжился.

Но вот на поля опустился золотистый вечерний туман. Небо потемнело, и мыши засобирались домой. Всё угощение было съедено, а пустые горшки и тарелки решили оставить в камышах до следующего дня.

В праздничных нарядах мыши, возвращавшиеся на поляну, представляли собой потрясающее зрелище. Сначала до норы проводили Старую Полёвку, а затем и остальные разбрелись по своим жилищам, усталые, но довольные.