Господи, надо было бросить ее в Сибири!

— Если ты узнал, как выбраться с острова, почему не воспользовался удобным случаем? — недоверчиво спросила она.

— Потому что невозможно было освободить братьев и не поднять на ноги охрану.

— Значит, ты остался?

Он нахмурился, удивившись ее любопытству.

— Я не оставил их на произвол судьбы. Тебя это удивляет?

Какая-то эмоция промелькнула на ее прекрасном лице и тут же исчезла.

— Сильвермисты никогда не славились своими добрыми сердцами и благородными натурами. Тирлох тому подтверждение.

Увы, с этим не поспоришь. У сильвермистов была долгая и стойкая репутация бессердечных тварей, склонных к жестокости и насилию. Но будь он проклят, если позволит этой бездушной вампирше судить его.

В особенности после того, как он стольким пожертвовал, чтобы спасти своих людей.

— Тирлох напуган и… сбит с толку, — признал Арьял. — Когда я найду его, то попеняю ему на ошибочность его методов.

— Ты хочешь сказать, что заставишь его делать то, что тебе нужно, или убьешь?

— Ах, ты отлично поняла меня, красавица.

— Я отлично поняла, что ты мерзавец, который пойдет на все, лишь бы спасти свою жалкую шкуру! — отрезала она.

— Вот и чудесно. Значит, мне не нужно лишний раз говорить о том, что я с удовольствием оставлю тебя гнить здесь до тех пор, пока ты не согласишься делать так, как я скажу.

Она холодно усмехнулась:

— Не будь идиотом. Если я не объявлюсь, Анассо отправит дюжину воинов на мои поиски.

— Может отправлять хоть сотню, если ему так захочется. Они все равно не унюхают тебя за туманами. — Его взгляд остановился на ее полных чувственных губах. Очень легко было вообразить, какое наслаждение они могут подарить мужчине. Зарычав, он инстинктивно шагнул к ней, не думая об опасности. — Пойми, красавица, они уже считают тебя мертвой.

— Тогда они станут охотиться за тобой, чтобы покарать. Тебе нигде не удастся скрыться от них.

Арьял взял ее за подбородок, заглянул в глаза. Там уже не было льда, только темно-синее пламя.

— Я несколько веков провел в гареме Морганы ле Фей. Так что кровососы мне не страшны.

— А что тебе страшно?

— Вот это.

Не обращая внимания на ее клыки, которые с легкостью могли разорвать ему глотку, не обращая внимания на когти, которые с легкостью могли вскрыть бетонное покрытие, Арьял наклонился к ней и прижался к ее губам в страстном поцелуе.

«Она моя…»

Джелин невозможно было застать врасплох. Никогда!

Она охотница, и этим все сказано. Бдительная, разящая словно клинок воительница. Ее владение воинскими искусствами было настолько совершенным, что она оказалась в Аддонексусе — этом эквиваленте подразделений особого назначения у вампиров — буквально через пару недель после своего обращения.

И все равно, несмотря на природный дар, ей пришлось пройти через жестокую школу обучения мастерству, прежде чем ее выпустили в мир.

За пять лет непрерывных тренировок ее напичкали знаниями о ведении слежки, умением обращаться с любым оружием плюс к этому боевыми искусствами, использованием приемов ведения психологической войны и владением самыми последними видами техники (включая проникновение в воинские компьютерные системы).

Но этот проклятый сильвермист постоянно преподносил сюрпризы, всегда опережая ее. Хотелось все это отнести на счет мистики.

В конце концов, магия всегда была слабым местом у вампиров в отличие от сильвермистов, изгнанных вместе со своим хозяином, Темным Властелином. Ее так и не научили всем этим грязным трюкам, которыми наверняка владел красавчик Арьял.

Только так можно было объяснить, почему ему удалось улизнуть из обитой железом клетки, куда она его засадила. И как удалось схватить ее и перенести через портал сюда, на этот забытый всеми островок. А еще — почему ему вдруг удалось поцеловать ее, после чего у нее отключился разум и отказало тренированное тело.

Его губы были восхитительно теплыми и настойчиво требовали ответа. На один сумасшедший миг она позволила ослепляющему наслаждению проникнуть в нее, всего лишь на миг откликнуться на призыв его тела. И тут же сбросила с себя колдовские чары.

О черт! Ведь не было никаких заклинаний, никаких чар.

То была старая, знакомая до боли похоть, которая закипела в них с первого момента, стоило им коснуться друг друга. А может, с того момента, когда она ощутила стойкий аромат, исходивший от него, — смесь запахов трав и чистого мужского тела. Впрочем, это не имело никакого значения.

Ее не учили, как обращаться с темной потусторонней магией, но она была совершенно уверена в том, что в нее вбили знания о том, как контролировать свои основные инстинкты.

Когда с тебя несколько раз снимут кожу живьем, тогда ничто не отвлечет тебя от дела.

Тихо зашипев, она отпрянула и склонила голову набок. Клыки щелкнули у его горла. Арьял выругался и отскочил, удивленно распахнув золотые глаза. Только сейчас до него дошло, что ей ничего не стоило располосовать ему горло.

— Проклятие!

— Для игр найди себе другую, неженка. — Она смотрела на него гордо, с вызовом, несмотря на то что была прикована к этой идиотской стене. Но — ох да! — она ведь была готова растаять от желания в ответ на его поцелуй. — Я кусаюсь.

— Не неженка, а сильвермист, — поправил он, опустив взгляд на ее припухшие губы. — Я тоже могу укусить.

От мысли, что его белоснежные зубы могут впиться ей в шею, у Джелин по спине пробежал холодок опасности. Каков придурок!

Она сжала кулаки, ногти впились в ладони. Боль — это прекрасное средство, чтобы подчинить себе тело.

— Как ты собираешься поступить со мной?

Он ухмыльнулся, отметив деланное равнодушие в ее словах.

— Это зависит от тебя.

Она прищурилась.

— Полагаешь, я начну торговаться с тобой за мою свободу?

Арьял провел пальцем вдоль ее стройной шеи.

— Сейчас мы это узнаем.

— Прекрати! — Она обнажила клыки.

— Тебе не нравится, когда до тебя дотрагиваются?

— Я это обожаю. — Она метнула уничтожающий взгляд на его красивое лицо. — Но только не ты.

— Врешь! — выдохнул он, показывая, что может распознавать ложь не хуже, чем она.

Джелин поджала губы.

— Скажи, что тебе нужно от меня.

— Что мне нужно? — Золотые глаза потемнели от едва сдерживаемого желания. — Я хочу, чтобы крепкое литое обнаженное тело распростерлось на моей постели, а я буду наслаждаться каждым дюймом его совершенства.