– Но ты же не можешь не понимать, что на это понадобится время. Плюс надо позаботиться о том, чтобы твоя бывшая жена не узнала, что ты собираешься провернуть за ее спиной.

– А для этого у тебя есть средства. Мои средства. Ты должен сделать все как можно быстрее, и чтобы она не успела отреагировать. Потом поставим ее перед фактом, когда все документы о моем отцовском праве получат силу и не будут подлежать обжалованию. Право собственности я уже получил, а она не догадывается. Дело за малым.

– Неделя минимум.

– Пять дней. Я не собираюсь больше ждать. Я пять лет не видел своей дочери. Делай все. Любые методы. Можешь даже пустить в ход тот компромат, что у меня имеется – я больше не намерен щадить эту стерву.

Юрист кивает, собирает бумаги. А я отхожу к окну, давая понять, что разговор окончен.

– Дим, – он сухо откашливается. – Я знаю, что это не мое дело, что эта женщина неправильно с тобой поступила. Но подумай о дочери. Она не помнит тебя. Ты собираешься разлучить ее с матерью и появиться в ее жизни, как снежный ком на голову. Изолировать ее от Кристины. Это стресс для ребенка. Не втягивай малышку в вашу войну, прошу.

Смотрю, как по проспекту бегут машины, город кипит. Я давно не был в родном Киеве.

– Я тебя услышал. И я не сделаю плохо своему ребенку. Это все, что ты должен знать.

Он уходит. А я отхожу к столу. Беру в руки фотографию, распечатанную из инстаграма Кристи.

Маша улыбается. Она счастлива. Но мне не хочется это признавать. Пока еще не хочется.

– Скоро мы будем вместе, дочурка, – сердце наполняет теплом. – И я отдам тебе всю свою любовь. Все то, чего тебя так опрометчиво в свое время лишила твоя мать…

Костюм сковывал движения. В нем я чувствовала себя – ни дать ни взять – серой мышью без гроша за душой. И плевать, что это был дизайнерский пошив, стоил он очень дорого – я просто не привыкла к такой одежде. Она сковывала движения и обезличивала.

Но ничего не поделаешь. Я уставилась в окно такси, глядя, как мимо пролетают поля и лесопосадки. Моя новая работодательница обитала в пригороде. Так даже лучше: никто не увидит Валерию Богатову в подобном образе.

Водитель поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и нагловато ухмыльнулся. Здравствуй, реальный мир. Как меняется отношение людей, когда ты притворяешься кем-то, кто на одной ступени с ними. Да еще Ярик подлил масла в огонь. Перед тем, как я уехала, ввалился в салон такси. Его глаза горели тем блеском, от которого мне тут же захотелось впечатать его нос в череп.

– Вэл, ты совсем застегнутая. Слушай, я тут что подумал. Ну его к чертям, это пари. Едем со мной в Палермо на уик-энд, договоримся как мужик с бабой. И тачку сохранишь, и удовольствие получишь.

– Получу, – сквозь зубы ответила я. – Когда ты отпишешь мне свой «порше» и я тебя отстрапоню при всех. Не вру.

– Сука! – его глаза налились кровью. – Не думай, что выиграешь. Я тебя… прямо на твоей тачке… а перед этим ты вымоешь ее языком…

– Не выйдет, – я бросила злой взгляд на таксисита, который прифигел от подобного разговора, но, тем не менее, наслаждался театром. – Моя тачка стоит дороже твоей, и дороже тебя вместе с непорочной пятой точкой. Поэтому тебе не светит такое, даже если я проиграю. А теперь вали к папе на галеры. Я на работу опаздываю.

Вытолкала его прочь и хлопнула дверью. Но водилу наш разговор завел не на шутку. Эти взгляды оставляли после себя желание отмыться.

– Или ты следишь за дорогой, дядя, – ласково протянула я, – или один звонок дяде Грише Котовскому, и ты со своей колымагой окажешься вне закона в Киеве. Это понятно?

Да, я прекрасно знала, кто из мэрии рулит таксопарками. И у меня был его личный телефон. Это подействовало.

А мы уже въезжали в коттеджный поселок, и я подавила волнение.

Сколько ударов еще предстоит? И неужели такие унижения терпят все, у кого нет денег, и приходится зарабатывать на жизнь, хватаясь за любую работу? Кроме невозможности купить что хочется, обычные люди подстраиваются под мир и молчат?

Такси замерло у аккуратного двухэтажного дома. Я оценила все, прикинув стоимость.

Не такие хоромы, как у нас. Но живут тут состоятельные люди. Что это значит? Скорее всего, то, что хозяйка может оказаться той еще пафосной сукой, хотя и понравилась мне на фотографиях. Ничего. Я умею найти подход к людям. Будем искать.

Расплатилась с таксистом и, не дожидаясь сдачи, позвонила в домофон.

– Это Лера Иванова. Здравствуйте. Я приехала получить вакансию няни.

– Здравствуйте! – в приятном женском голосе послышалось воодушевление. – Я сейчас открою замок… поверните верхнюю ручку и нажмите решеточку, а потом идите прямо, к центральной двери… Там цветочков много, вы не ошибетесь.

«Превосходно! – подумала я, едва не прыснув в кулак. – Инфантильная дамочка со страстью к уменьшительно-ласкательным. С такой легко будет договориться».

Вошла во двор, отметила утонченный ландшафтный дизайн и обилие цветов. Даже крыльцо утопало в белых вьющихся розах и герберах. И посреди этого душистого великолепия меня уже ожидала девушка с фотографии. Я ответила на ее приветливую улыбку и испытала облегчение. Опасения насчёт суки не оправдались. Милашка, которая нервничает так, как полагалось бы нервничать мне. Стоит, переминаясь с ноги на ногу в платье от Дольче из позапрошлогодней коллекции, как будто хочет заслужить мое одобрение. Просто великолепно.

В других условиях я бы не преминула одержать верх над такой девчонкой, но сейчас все, что мне было необходимо – выстроить доверительные отношения.

– Здравствуйте! Меня зовут Кристина, – у нее нежный голос. – Маша сейчас спустится. Вы можете звать меня Кристи…

– Лера, – слегка касаюсь протянутой руки, уловив напряжение, как будто хозяйка дома чего-то опасается. Или кого-то. – Очень приятно!

– И мне, – ее ресницы дрожат. – Пройдемте в дом, вы устали с дороги? Я могу предложить вам чай?

Куда я попала? В салон добрых подруг? Неужели бывают такие милые работодатели? Вряд ли помощник отца ее так запугал и дал указания сдувать с меня пылинки – я ему запретила подобное строго.

– Мама! – не успеваем войти в прихожую, как с лестницы поспешно спускается темноволосый ангелочек в джинсах и футболке. Она похожа на куколку «Братц». На лице появляется любопытство и настороженность, когда девочка замечает меня.

– Привет! – улыбаюсь во все тридцать два люминира. – Ты, наверное, Маша?

– Нет. Я сегодня принцесса Эльза. Мама, скажи ей! – малышка не может устоять перед моим обаянием и смущенно улыбается. – А еще у меня есть Саша.

– Любимая кукла, – шепчет Кристина.

– Ух ты. А ты познакомишь меня с ней? Пожалуйста!

– Да! А как тебя зовут?