Туман, оставленный в степи ночью, мешал видеть далеко, но с наблюдательного пункта (НП) командующего все же можно было разглядеть, что первые две траншеи противника бойцы одолели и не задерживаясь пошли дальше, к новому рубежу — к высотам, которых перед фронтом батовских дивизий лежало, как назло, слишком много. Противник, с присущими ему способностями и тщательностью, превратил их в опорные пункты — крепкие орешки для артиллерии, а тем более пехоты. Теперь ход сражения во многом зависел от умения командующего армией правильно организовать бой. Начиная с Испании, Батов всегда уделял особое внимание этой стороне дела, потому что понимал, что организация боя обеспечивает, по крайней мере, половину успеха. Командующий, как дирижер оркестра. Можно, имея в своем распоряжении прекрасный оркестр, плохо исполнить программу — или потому, что не знаешь партитуру, или потому, что не владеешь оркестром. В том и другом случае — провал.

Так же в сражении. Надо видеть — реально или мысленно — картину боя, ощущать динамику событий, предусматривать их возможный поворот, предугадывать, что предпримет в той или иной ситуации противник, знать, чем ответить на его маневр; мыслить нестандартно, быстро, гибко; держать в руках все нити управления людьми, огневыми, техническими средствами…

Умение это приходило постепенно. Складывалось из навыков и опыта, умножалось на интуицию и талант, спрессовываясь в то, что со временем назовут «батовским стилем». А в нем — блестящее знание военного дела, дерзость, тонкая сметка, до мелочей обдуманный риск…

В Сталинградской битве искусство командарма подвергалось особой проверке, что было связано с масштабностью операции, своеобразием условий, в которых действовали войска, с лютой яростью каждой схватки. Все это дало себя знать с первых же шагов наступления.

Продвигались трудно. Вражескую оборону прорвали, но на высотах фашисты держались крепко. Сразу подтвердилось предположение Батова, что с ходу их оттуда не сбить. Комдив В. С. Глебов, чьи полки наступали на сильно укрепленную высоту, доложил одним из первых:

— Штурмуем позиции врага. Сопротивление отчаянное. В гору трудно поднимать технику. Но высоту скоро возьмем.

Командарм понимал, что 27-й трудно, однако торопил комдива, потому что понимал и другое: важно с первых бросков набрать скорость наступления, ошеломить противника напором, нарастающим потоком движения атакующих масс.

— Ускоряйте темп! — спокойно, но властно требовал Батов. — Не допускайте отставания артиллерии! Подтягивайте технику!

А чуть позже:

— Не ослабляйте давления на врага! Плотнее прижимайтесь к передовым цепям!

Три часа спустя гвардейцы 27-й полностью овладели придонской возвышенностью в своей полосе наступления. Тут бы остановиться, перевести дух… Но командарм снова торопит:

— Глебов, теперь главное — стремительность! Не оглядывайтесь по сторонам! Не вы должны равняться на соседей, а соседи на вас… («Соседу, конечно, внушает то же самое», — улыбнулся своей догадке комдив. Ему по душе было стремление Батова разжечь соперничество между соседними частями.)

Враг контратаковал, умело поддерживая свою пехоту огнем с укрепленных высот. Комдив доложил о контратаке Батову, и командарм тут же приказал сосредоточить на высотах огонь артиллерийских батарей, а пехоту противника прижать к земле минометными залпами. 27-я пошла дальше. Вскоре оборонительную полосу врага взломали на всю глубину. Глебов доложил об этом командарму и услышал в телефонной трубке его радостный голос:

— Передайте всему личному составу дивизии сердечную благодарность Военного совета армии за успешный прорыв обороны!

Воодушевленные гвардейцы рванулись дальше. А командарм вернулся на прежнюю «волну»:

— Ищите уязвимые фланги! Смелее обходите узлы сопротивления! Больше напористости!

Другие дивизии продвигались с трудом по той же причине, что и дивизия Глебова.

— Что у тебя делается, Меркулов?

— Задушил, проклятый, огнем!

— Сейчас помогу. Давай целеуказания… И хватит топтаться на одном месте. Организуй бросок вместе с Макаренко. Сейчас высота 186,7 — ближайшая задача для вас.

В полосе 321-й дивизии, которой командовал И. А. Макаренко, гитлеровцы тоже пытались накрыть наступавших огнем шестиствольных минометов, тормозили продвижение наших частей. Бой за Мело-Клетский — один из самых крепких опорных пунктов врага на центральном участке прорыва — разворачивался не так, как виделось командарму в его замыслах. Да, на макете всего не разыграешь, всего не предусмотришь даже с идеальным штабом. Командарм анализировал донесения и перебирал варианты решений, ища такое, которое бы вынудило противника драться в неудобных условиях, отказаться от привычной схемы оборонительного боя, подставить наступающим самые уязвимые места. Необходимо круто изменить обстановку на участке 65-й… Есть вариант, но его нужно соотнести с возможностями армии, проработать детали. А когда? Началось наступление, командарм направляет, координирует действия огромной массы войск, техники… И все же он должен найти время и досконально продумать новое решение, чтобы не нарушить общий замысел операции, не рисковать тысячами жизней…

Начальник штаба Глебов позвонил с командного пункта (КП) армии: сосед 65-й — командующий 21-й армией Чистяков в 12.00 ввел в прорыв 4-й танковый корпус в направлении Евстратовского.

— Отлично! Если 21-я разовьет успех, кольцо сомкнется и Паулюс окажется в окружении… 65-я должна наступать еще энергичнее, чтобы помочь Чистякову скорее встретиться с войсками Сталинградского фронта.

Командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и начальник артиллерии фронта В. И. Казаков как подгадали — приехали к Батову, когда туман исчез, будто втоптанный в снег тысячами ног и сотнями танковых гусениц, и в стереотрубу можно было наблюдать захватывающий порыв бойцов 65-й.

Путь полку Чеботаева из 304-й дивизии Меркулова преградил меловой обрыв, крутой, десятка два метров в высоту, а где и больше. Даже не спеша и не под огнем попробуй взобраться, если сапоги скользят, а рукам не за что уцепиться. Но солдаты находят уступы, поддерживают друг друга, упрямо карабкаются все выше и выше. Чеботаев сам в цепи наступающих — он возглавил один из батальонов в тот момент, когда бойцы на мгновение замялись у меловой стены. Полк какими-то фантастическими усилиями одолевает препятствие.

Вслед за тем командиры, наблюдавшие за ходом боя, увидели, как танкисты И. И. Якубовского и М. В. Невжинского с двух сторон прорвались в обход Мело-Клетского. Они шли к высоте 186,7, на ходу стреляя по дзотам.

Командующий фронтом доволен. Дьявольский треугольник высот, как Батов назвал потом место, где застопорилось наступление, к концу дня миновали. Однако темп продвижения ударной группы не удовлетворял командарма. Он позвонил заместителю начальника артиллерии армии З. Т. Бабаскину:

— Бой в глубине показывает, что разведка целей ведется плохо. Исправьте ошибки артиллеристов. Проверьте продвижение орудийных расчетов в боевых порядках пехоты.

Начальнику оперативного отдела подполковнику Ф. Э. Липису Батов дал такое задание:

— Ориентироваться в обстановке на направлении к Ореховскому, в районе высот с отметками выше двухсот. Меня интересует одно: уловить момент, когда можно будет взять из дивизий обе танковые бригады. (Речь шла о танковых бригадах И. И. Якубовского