кавалеристов, завтра – у летчиков или в госпиталях. Театр завоевал популярность и с восторгом встречался бойцами на передовой. Концерты с пародиями, песенками, анекдотами, смешными лекциями ждали в частях… А над театральной деятельностью Полякова и его рвением подсмеивались друзья, так появились куплеты:

Поляков усиленно хлопочет

Над остротой собственной своей,

Он бойцов под мышками щекочет,

Чтоб они смеялись веселей.

Удостоверение руководителя гвардейского музыкального ансамбля 2-й гвардейской армии. 1944

Гвардейский джаз-оркестр под управлением Модеста Табачникова. 1944

Модест написал в своих воспоминаниях: «Я еще много дорог прошел с армией и много увидел, многое запомнил. Но одним из ярких воспоминаний у меня о тех военных днях остался наш маленький театрик “Веселый десант”, созданный молодыми московскими артистами, ленинградским писателем и композитором-одесситом».

Одним из деятельнейших сотрудников фронтового театра стал друг и автор стихов к песням Модеста – Илья Френкель, сочинявший стихи, тексты песенок, игравший на баяне… Его дружба и сотрудничество с Модестом продолжилось и после войны.

Лёдик и Модик

Наступал новый, 1950 год, и по традиции мои родители встречали его в Центральном Доме работников искусств в компании с Леонидом Утесовым и его женой Еленой Иосифовной. Трудились над капустником на тему фронтовых воспоминаний, а также в нем должна быть одесская тема. Модест написал строчки: «Я не поэт и не брюнет, не герой, заявляю заранее…» и для рифмы – «Но буду ждать и тосковать, Если ты не придешь на свидание”». Илья Львович Френкель написал: «Мне бить китов у кромки льдов, / Рыбьим жиром детей обеспечивать». В эти годы моряки китобойной флотилии «Слава», добывавшие жир китов, применяемый в пищевой, кожевенной, мыловаренной промышленности, были народными героями. Получилась типичная «рыба» – набросок «Одесский порт». Но неожиданно для авторов «рыбы» Утесов, прослушав песню, влюбился в нее и, категорически запретив что-либо менять в тексте, взял к себе в репертуар и записал на пластинку. Когда авторов начали ругать во всех газетах за мещанство, пошлость, низкопробность и т. д., Утесов старался своим авторитетом защищать песню и создателей, что, правда, плохо получалось.

Новый год в ЦДРИ: Модест Табачников, Леонид Утесов и Рита Табачникова. 1950

В нашей квартире на Тверской около рояля, в кабинете Модеста, вся стена была завешена эпиграммами, например:

Пристрастие к табачным ароматам

От папы с мамой уловив сполна,

«Давай закурим!» он напел солдатам,

И… песню закурила вся страна.

(Отец Табачникова в Одессе работал на табачной фабрике.)

Рядом висели шаржи на Модеста, фотографии друзей, среди которых почетное место занимал Утесов. На одной из них можно было прочитать посвящение, определяющее многолетние дружеские отношение между людьми: «Моему Модику от его Лёдика». Утесов за весь период их творческого содружества исполнил 21 песню, написанную специально для него композитором. Некоторые из них, такие как «Одессит Мишка» и «У Черного моря» на слова одессита С. Кирсанова, стали визитной карточкой исполнителя. Приходя к нам, первым делом он шел к роялю, Модест садился за инструмент, и начинался импровизированный концерт, сопровождаемый шутками, байками, а уже потом шло выпивание и закусывание с поеданием фирменных блюд, любимых Утесовым (форшмака и фаршированных яиц, специально приготовляемых моей мамой к его приходу).

Константин Симонов с автографом Модесту Табачникову. Москва, 1968

Вот одна байка тех времен. Во время конкурса артистов эстрады, в жюри которого заседали Леонид Осипович и Модест Ефимович, на эстраде проходил конкурс конферансье. Один из конкурсантов вяло читал какую-то басню. Лёдик тихо спросил Модика, нравится ли ему. На что Модик ответил: «Это может каждый еврей, но многие стесняются!»

Однажды, когда Модест работал с К. Симоновым, своим многолетним соавтором, над спектаклем «Четвертый», поставленным Г. А. Товстоноговым в БДТ, Константин Михайлович, окинув взглядом висевшие на стене фотографии, написал на своем фотопортрете: «Не против Утесова, напротив Утесова. Найдите мне место в квартире Модеста».

«Народная песня» с трудной судьбой

Модест неоднократно воспевал боевой подвиг воинов, сражавшихся под Ростовом, а также казаков-кавалеристов. С И. Френкелем им написана песня «Дело было под Ростовом» (1941 г.) и «Казачья-кириченковская» а также «Шел солдат долиною» на слова поэта-переводчика А. Штейнберга (1942 г.), посвященная казакам 4-го казачьего корпуса, которым командовал генерал Кириченко.

Шел казак долиной,

Шел дорогою длинной,

Шел казак долиной за своей судьбой.

Я со всей охотою

Холеной шашкой поработаю,

Холеной шашкой поработаю,

Пойду на смертный бой!

Эх, Дон мой, Кубань ты моя,

Славный казачий край!

Модест Табачников. 1944

А еще была написана чудесная песня «Донская лирическая», или «Сталинградское танго». («Такое название этой песни часто фигурировало в присланных мне письмах», – сообщал Юрий Бирюков, композитор и музыковед, член Союза писателей России, полковник в отставке.)

Анатолий Рыбаков в своей книге «Роман-воспоминание» пишет:

«Как и во многих других армиях, в 8-й гвардейской была своя песня. Сочинили ее корреспонденты армейской газеты Кац и Талалаевский, музыку написал композитор Табачников. Мелодия хорошая, слова непритязательные, запели ее в Сталинграде, пронесли до Вислы, и стала она как бы гимном 8-й гвардейской армии:

Когда мы покидали наш родимый край

И молча уходили на восток,

Под старым кленом, над тихим Доном

Виднелся долго твой платок…

Спустя четверть века я услышал по радио мелодию этой песни. Композитор – Табачников, но слова другие, название другое и автор текста новый – Михаил Танич. Оказывается, после войны Кац и Талалаевский были объявлены космополитами, небезызвестный Анатолий Софронов добился запрещения песни, а Табачникову посоветовал передать мелодию другому автору».

Поэты Зельман Кац и Матвей Талалаевский. 1943

Один из авторов текста, военный корреспондент майор Зельман Кац, сообщил: «То немногое, что за давностью лет сохранилось в памяти, – это песня “Когда мы покидали свой любимый край”. Она была написана как непосредственный отклик на взятие Ростова нашими войсками. В ту пору (в феврале – марте 1943 года) Модест Ефимович Табачников фактически состоял при редакции нашей фронтовой газеты» (газета «Мой Ростов», № 10, 26 марта 2010 года).

Второй автор текста, Матвей Талалаевский, написал: «Песня, которую вы так долго разыскивали, – одна из нескольких десятков, рожденных в 1941–1946