счёт времени – оттого испуганно вздрагиваю, когда дверь резко открывается.

– Милая моя, – неожиданно появляется передо мной совершенно незнакомая мне женщина в добротном платье и с аккуратно убранными волосами, – поднимайтесь, прошу вас!

Слегка удивлённая сменой отношения, слушаюсь, опираясь на её руки и вставая на ноги.

– Прошу, идёмте за мной, – и женщина выводит меня в коридор, а затем через кухню – прямо на выход, почему-то придерживая за голову и словно прикрывая моё лицо от глаз работавших там кухарок.

Уже снаружи на меня накидывают плащ с капюшоном, а затем ведут по оживлённым улицам поселения куда-то вперёд. Стараюсь не думать о том, что происходит. Почему-то этой женщине хочется довериться и не ждать от неё подвоха. Поэтому, когда меня заводят в какой-то добротный дом – правда, с чёрного хода, – я слегка расслабляюсь. Лучше иметь дело с образованными людьми, чем со слугами или рабочими мужиками. Здесь я хотя бы смогу получить какую-то информацию.

Шепотки, доносившиеся до меня, пока я ждала у двери, слегка спутали мои мысли:

– Ты уверена? – мужской голос, принадлежащий какому-то очень мягкому человеку, привыкшему прислуживать.

– Он сам так сказал, – ответ той женщины, что привела меня, – он же послал за мной.

– Но это невозможно! Её же считают…

– Тише! Если он сказал, значит, возможно. Помни о своем долге!

– Конечно-конечно… Я сделаю всё, что нужно…

Затем ко мне вновь вышла моя новая провожатая и повела на второй этаж, где была огромная ванная, наполненная горячей водой.

Рядом с нею стояла безликая служанка, готовая помочь мне обмыть тело.

– Вам нужно… – произносит женщина и замолкает, словно не зная, как закончить предложение; её взгляд направлен на моё платье, больше не скрытое плащом; она смотрит на него, будто впервые заметив или впервые дав себе установку – увидеть, что со мной произошло. – Госпожа, мне так жаль!

– Госпожа? – переспрашиваю, напряжённо глядя на неё.

– Прошу вас, снимите это платье, вам нужно принять ванну…

«И забыть всё то, что с вами произошло».

Она не сказала этого вслух, но почему-то я чётко почувствовала, что она хотела это добавить – но сдержалась.

Следую её совету и стягиваю с себя одежду. Заметив синяки на моих руках, женщина закрывает лицо и едва сдерживает поражённый вздох.

Что такое? Они же догадывались о том, что со мной произошло! К чему сейчас эти реакции? Или ей ни о чём не рассказали? Кто она вообще?..

Забираюсь в воду и позволяю молчаливой работнице обмыть моё тело. Сама я сейчас ни на что не способна. Ни на что, кроме мысли: что поменялось?..

Почему ко мне так относятся? Почему называют госпожой? Кто я?..

И почему те четверо меня не узнали?

Те четверо, что сейчас висят в коконах, мёртвые…

Не думать об этом! Не думать.

– Синяки заживут, госпожа. Царапины на лице тоже. Это особая вода, в ней травы, исцеляющие и тело, и душу. Вы будете как новенькая – совсем скоро! Лишь дайте нам позаботиться о вас! – причитала женщина, всё больше озадачивая меня.

На простую девку так тратиться не будут. И госпожой её тоже называть не будут. Меня кто-то узнал? Кто-то из тех, кто раньше видел… это тело?

Тогда сейчас мне нужен ответ лишь на один вопрос.

– Кто я? – спрашиваю ровным голосом, и рука с тряпкой на моей спине замирает.

А лицо женщины, ожидавшей у входа, резко бледнеет.

Так, ясно. Лучше дождаться, когда мы останемся наедине.

– Продолжай, – поворачиваю голову к служанке, и та вновь начинает омывать моё тело.

Молча сношу процедуру, отмечая появление ясности в сознании – особенно когда прислужница добралась до кожи головы.

И впрямь – волшебная травка. Мой страх и моя паника почти сошли на нет. Теперь я могу здраво мыслить. А это значит – пора действовать.

Дожидаюсь, когда меня оботрут и уведут в комнату, наполненную светом от свечей. Сколько сейчас времени? Десять вечера? Или уже перевалило за полночь?.. Как сложно без часов. В покоях, выделенных специально для меня, мне предоставляют платье, которое выглядит намного дороже, чем одежда женщины, приведшей меня в этот дом…

Отпускаю работницу кивком, разворачиваюсь к своей спасительнице и вновь повторяю вопрос:

– Кто я?

– Госпожа, – то ли отвечает, то ли спрашивает она.

– Кто ты? – задаю второй вопрос.

– Ваша слуга, моя госпожа, как и все здесь, – покорно отвечает она, и я чувствую – на этот вопрос она может ответить без запинки. В отличие от того, предыдущего.

– Как тебя зовут? – спрашиваю так же ровно.

– Должно быть, вы меня уже не помните… моё имя – Мора, моя госпожа, – вновь покорно отвечает женщина.

– Я… очень нуждаюсь в твоей помощи, Мора, – произношу медленно и осторожно.

– Я сделаю всё, что смогу, моя госпожа! – с облегчением отзывается та.

– Скажи мне, кто я.

И вновь молчание.

– Госпожа…

– Моё имя, Мора. Я хочу услышать своё имя.

Не знаю, что повлияло на эту женщину: моё спокойствие или то, как я перефразировала свою просьбу? Но она наконец ответила:

– Госпожа Минока.

– Верно, я твоя госпожа Минока, – прислушиваясь к собственному имени здесь, в этом мире, произношу медленно; не скажу, что я безумно рада подобному положению вещей, но от осознания факта, что я – не безродная чернавка, мне становится чуть-чуть легче. – Так объясни мне, Мора, как так получилось, что вы за мной не углядели?

Рука женщины дёргается к лицу, а сама она делает шаг назад, испуганно глядя на меня.

– Госпожа, да кто ж знал, куда вы исчезли? Вас же всем миром искали! Все в графстве! Даже дети! Но то – когда было! Месяц прошёл, и ваш супруг объявил, что вы умерли! Всё по закону! Мы не виноваты! Мы не знали, что вы попали в беду! Прошу вас, поверьте, моя жизнь полностью принадлежит вам! – Она падает на пол, а я стою посреди комнаты и активно думаю.

Эта особа – в теле которой я оказалась, – графиня. И она замужем. И она пропала месяц назад. А я вселилась в неё только сегодня утром, обнаружив себя в сарае, запертом изнутри, в центре странной пентаграммы.

А теперь, внимание, вопрос…

Что графиня делала в этом самом сарае спустя месяц после своего побега от супруга?..

– Ты будешь помилована.

Причитания мгновенно останавливаются, а заплаканное лицо отрывается от пола, встречаясь со мной глазами.

– Моя госпожа?.. – произносят мокрые от слёз губы.

Кажется, я выбрала верный тон. Надо продолжать в том же духе.

– Твоя служба мне только начинается, – проговариваю чётко, параллельно обдумывая план действий. – Я хочу, чтобы ты всегда