– Ладно, пусть надо мной смеются… но я вас не брошу, – заявил Алек. – По ходу, вы как бы в обмороке. Значит, я сбегаю за нашатырем. Аптечка в машине, так что вам придется подождать. Не боитесь замерзнуть?

Из его рта вырывался пар, а по спине катился пот. Алек дорожил имиджем крутого парня, но в его голову закралась мысль, что женщине действительно нужна помощь. Даже если он ошибается и все происходящее розыгрыш, – плевать. Оставить человека на произвол судьбы он не мог. Не так его воспитывали.

– Вот вам! – воскликнул он и показал насмешникам средний палец. – Выкусите! Сценарий с неотложкой и полицейскими отменяется. Но барышню я не брошу. Лучше оказаться лохом, чем безжалостной скотиной.

Услышал ли его кто-нибудь? Неизвестно.

Алек двинулся было к машине за аптечкой, но замер на месте, увидев стоящую в отдалении ту же самую мужскую фигуру, которая привела его сюда. Фигура сделала отрицательный жест.

– Ты против? – выпалил Алек, холодея от дурного предчувствия. – Что предлагаешь? Лечь рядом с ней и типа согревать своим телом? Прости, это перебор. Я, так и быть, готов привести ее в чувство или… доставить домой. Если она назовет адрес, вестимо. Отвезу ее куда скажет, доведу до квартиры и адью.

Мужчина приблизился и указал на женскую сумку, которая валялась рядом с пострадавшей.

– Хочешь, чтобы я ее обчистил? – презрительно усмехнулся Алек. – Я мажор, но не вор! Ха-ха-ха! Видишь, уже стихами заговорил. Скоро серенаду запою! Кстати, а ты кто такой? Не пора ли представиться?

Он поднял айфон и осветил фонариком незнакомца. Тот выглядел очень странно и был одет не по погоде: в костюме, светлой рубашке и галстуке. В его манжетах блеснули запонки.

– Да ты щеголь! – констатировал Алек. – Из ресторана вышел? Конопли покурить? А тут элитная тачка едет, и ты решил под колеса кинуться? Лавэ с меня срубить? Старо, чувак. Не проконает! Мой батя знаешь кто? Он тебя за решетку упакует, пикнуть не успеешь. Так что зря ты эту аферу затеял.

Мужчина не проронил ни звука. Зато барышня пошевелилась и застонала.

– Чудной ты какой-то, – нахмурился парень.

«Аннушка уже разлила подсолнечное масло», – донеслось до него, хотя мужчина не открывал рта.

– Ты чревовещатель, да? – оторопел Алек. – Воланда из себя корчишь? Думаешь, я книжек не читал? Если богатый, значит, тупой? Как раз наоборот.

Щеголь упрямо показывал на сумку, белеющую в темноте под кустами. И молодой человек поддался его настойчивости. Рядом с сумкой были разбросаны обычные дамские вещи – косметичка, пара конфет, духи, салфетки, жвачка…

Алек пошарил вокруг, но ни кошелька, ни телефона не обнаружил.

– Хочешь сказать, ее ограбили? – обратился он к Щеголю. – Дали по голове, отобрали сумочку, выпотрошили и выбросили?

Тот молча кивнул.

– А я тут при чем?

– По-мо-гите… – простонала женщина, и Алек вернулся, опять присел на корточки и ощупал ее голову. На затылке под волосами вспухла огромная шишка.

– Ого! – воскликнул он, поднимая глаза на незнакомца. Однако того и след простыл. – Ты куда? – возмутился парень. – Заварил кашу и слинял? Так не пойдет! Я расхлебывать не подписывался…

Его слова поглотила ночная тишь. Снег пошел гуще и крупнее, устилая все вокруг рыхлыми хлопьями. Дома вокруг стояли темные, угрюмые. Нигде ни души.

– Эй, подруга, – окликнул пострадавшую Алек. – Идти сможешь? Руки-ноги, кажется, целы…

Поскольку та не ответила, он заключил:

– Придется нести. Хорошо, что ты худая…

Он прикинул, сколько она весит. Килограммов пятьдесят пять, не больше. На тренировках он грузы потяжелее поднимал. Но то была штанга, а тут живое тело.

– Надеюсь, осилю, – сам себя подбадривал Алек. – Не оставлять же тебя здесь? К утру снегом засыплет… Только где ты живешь? Ключи я нашел, но адреса твоего не знаю. Подскажешь?

Женщина молча шевелила губами, не делая попыток приподняться. Алек осторожно подложил ей под голову ее же сумку и задумался.

«Долго собираешься тут торчать без толку?» – прозвучало у него в уме.

Он вскочил на ноги и увидел перед собой ту же фигуру в костюме. Мужчина снова поманил его рукой, указывая в проход между домами. Мол, я тебя проведу куда надо.

– Ну, ты и артист, – проворчал Алек, поднимая барышню и взваливая ее на плечо. – Если тебя Гена нанял, то не прогадал. Ты свое дело знаешь. Заинтриговал!.. Ладно, веди, Сусанин…

Участники мальчишника разъехались по домам и завалились спать. Один Гена бодрствовал, время от времени набирая номер Алека, но тот не отвечал. То ли батарея у друга села, то ли он вел какую-то свою игру. Борьбу со сном Гена в конце концов проиграл.

Очнувшись от тревожного забытья, он взглянул на часы и присвистнул. Была половина третьего дня.

– Ничего себе, я дрых…

Прислушиваясь к блуждающей боли в теле, Гена осторожно приподнялся и спустил ноги на пол. В голове звенело, во рту пересохло.

– Ч-черт!..

Гена предпочитал, чтобы никто не видел, с каким трудом он встает с постели, разминает затекшие мышцы, ковыляет в душ и смывает накопившуюся за ночь усталость. Может, кто-то и просыпается отдохнувшим и бодреньким, – только не он. Рядом с кроватью стояла легкая трость, которой Гена пользовался лишь в крайнем случае. Когда двигаться самостоятельно было невмоготу.

– Черт! – сердито повторил парень, глядя на трость. – Ну уж нет! Не сегодня…

Он старался не злоупотреблять вспомогательными средствами, понимая, к чему это приведет. Если не подвергать организм нагрузке, его функции атрофируются гораздо быстрее.

Через час, покончив с необходимыми процедурами и натянув спортивные штаны и футболку, Гена позвонил другу.

– Возьми же трубку, Алек! – взмолился он, слушая гудки. – Надеюсь, ты в порядке!

– Алло? Это ты, Ген? – Мелодичный женский голос принадлежал невесте Тисовского. – Алек еще спит. Судя по всему, он явился под утро и уснул прямо в одежде. Хорошо, что у меня есть ключи от его квартиры. Я тут немного прибрала, сварила кофе… но Алек в полной отключке. Где вы всю ночь гудели?

– Катались по Воробьевым горам, – с облегчением выдохнул Гена. – У нас был мальчишник. Ты в курсе?

– Нет. Алек мне ничего не сказал.

– Это в его духе. Привыкай.

– Слушаю и повинуюсь, – проворчала девушка. – Полагаю, меня ждет экстремальная семейная жизнь.

– А кто обещал, что будет легко? Замужество – тяжкая ноша, а не вечный праздник.

– Можно я хотя бы до свадьбы почувствую себя счастливой?

– Еще не поздно отказаться от этой дурной затеи.