Не сразу бросался в глаза монитор: его скрывала настольная лампа, и он был расположен так, что смотреть на него можно было только, развернувшись за столом. Это говорило о том, что хозяин кабинета пользовался компьютером от случая к случаю.

Соседний кабинет занимал бухгалтер компании, отличный специалист в своем деле и военный в отставке – впрочем, как и большинство служащих фирмы. Приемная была обставлена таким образом, что как бы объединяла два кабинета. Однако между кабинетом Баскакова и приемной была еще одна комната – Михаила Чащина, человека, которого чаще всего назвали референтом генерала. Чащин никогда не составлял доклады для босса, но был его главным консультантом по определенным вопросам.

На Баскакове был пиджак темно-серого цвета и в тон голубоватой рубашке галстук. На мизинце правой руки – неброская печатка с опалом.

Он вышел из-за стола навстречу гостю, которого не видел пять или шесть месяцев. Не изменяя давней привычке, генерал, положив вытянутые руки на его плечи, долго рассматривал вошедшего. Со стороны казалось, Баскаков сейчас крепко прижмет его к груди и расцелует, как Брежнев Хонеккера. Михаил Чащин, проводивший гостя в кабинет шефа, дождался от последнего жеста и вышел, прикрыв за собой дверь. Чащин был вторым и последним человеком в фирме, который знал имя, фамилию, кличку и род занятий этого человека.

– Как тебя называть? – проявил такт Баскаков, другим жестом предлагаю гостю сесть в кресло.

– Как прежде.

Валерий Кознов привычно устроился в кресле, положив руки на мягкие подлокотники. На одном из них уже стоял стакан с виски. Он любил этот шотландский напиток за его «самогонный», мягкий и неповторимый вкус. Единственный напиток, которым он мог запить виски, было само виски; и если закусывать его, то только льдом.

Он припомнил события почти тридцатилетней давности. Подполковник Утяшев, выписавший ему первую «лицензию на убийство», как-то сказал: «Давай-ка придумаем тебе позывной». Недавно в газете «Советский спорт» он увидел снимок пуэрториканского боксера Эстебана де Хесуса (Иисуса), который выступал на профессиональном ринге в легкой и полусредней весовых категориях. На счету Эстебана были победы над знаменитым Рэем Лампкиным, Хулио Мединой. В 1981 году Эстебан застрелил подростка. Внешне Эстебан и Кознов были похожи, только последний был выше и мощнее; особенно их объединяли глубокие темные глаза. «Эстебан?» – переспросил Кознов. Откровенно говоря, ему это прозвище не понравилось. «Какое-то оно китчевое». Разговор этот продолжения не имел. А вот кличка за Козновым закрепилась.

На взгляд Баскакова, Валерий Кознов заматерел. Лицо и руки его загрубели, как если бы он целый сезон провел на море, не сходя с борта своей яхты на берег выполняя обязанности и капитана, и матроса.

Баскаков предложил гостю выпить еще и через пару минут вернулся к нему со стаканом виски в одной руке и фотографией в другой; это была классическая сцена под названием «заказчик и исполнитель». За исключением одного «но»: этих людей связывало четверть века непростых отношений. Они не были особо дружны, но не проходило дня, чтобы не вспоминали друг о друге. Баскаков подал фотографию со словами:

– Знаешь этого человека?

Валерий Кознов мельком глянул на снимок, как будто заранее знал, что увидит именно это лицо, и кивнул, снова встретившись взглядом с генералом:

– Да, знаю.

– Сможешь его убрать?

– Да, – последовал короткий ответ.

– Нас связывали деловые, партнерские, даже дружеские отношения. Я доверял этому человеку долгие годы. Наивно полагал, что идем мы в одной упряжке. Что бы сказал отец этого человека, если бы был жив?..

Кознов пожал плечами:

– Не знаю.

– Теперь он мой враг. Мой личный враг. На нем лежит смерть двух моих людей – Глушкова и Бакулева. Ты должен знать их.

Кознов пожал плечами, взгляд его полусонных глаз говорил: «Может, знаю, а может, нет, какая разница?»

Баскаков взялся одной рукой за сердце, а другой привычно похлопал по карману, где всегда лежали валидол и аэрозольный нитроглицерин. Махнув рукой на лекарства, он прибег к другому средству и тоже испытанному: любимому напитку Валерия Кознова. Правда, он на этот счет имел другое мнение: припился. Валерий припился к «воде жизни», других вкусов упорно различать не хотел. Но это его дело, его слабая или сильная сторона.

Баскаков выпил тот же сорт виски, что и Кознов – ячменное шотландское, хотя в его коллекции спиртных напитков было несколько наименований, включая ирландское и американское. Как-то раз он на этот счет сказал: «Как-нибудь тебя вычислят по выдержке виски. Она же неизменна, четырнадцать лет, да?» – «Что верно, то верно», – последовал ответ. – Но оно каждый год обновляется».

Сердце отпустило, и, словно в связи с этим Баскаков заговорил о свободе, о последнем и самом продолжительном отпуске.

– С этого дня нас уже ничто не будет связывать. Я тебя никогда не торопил и сейчас не тороплю. Сделай свое дело – о нем я услышу – и не возвращайся. Денег, которые я заплачу, тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Набивай трюм своей яхты едой и выпивкой и выходи в открытое море. Боже, как я тебе завидую!..

Последние слова он произнес с надрывом.

Тот, кто не знал Баскакова, кто впервые слушал его, мог бы сказать, что генерала «пробило на откровения». Но в его словах было много боли и ничего, что можно было бы отнести к беззастенчивому хвастовству. Это был его стиль.

Моей жизни позавидовали бы многие сильные мира сего, кто налево и направо кричал о своих связях, называя громкие и очень громкие имена. Ты знаешь, Валерий, что я был не просто знаком с первым президентом страны. Нас действительно связывали партнерские отношения. Я входил в число тех генералов из Минобороны, которые разрабатывали проекты по собственным торговым фирмам и ждали только подходящего момента: «когда появится сильный хозяин из криминального мира и наведет порядок». Формальным основанием для появления фирм стали «идеи конверсии и финансирования социальных нужд Вооруженных сил и военной промышленности». Я не стал ждать прихода долгожданного хозяина, я на одном чутье вычислил его...

В 1993 году президент своим указом из нескольких существовавших при госструктурах фирм создает одну – «Росвооружение» – и во главе ее ставит меня. В эту структуру рвутся все, генералы и адмиралы, даже с треском уволенный министр спорта. Это был такой лакомый кусок, что даже от одного его вида гепатитно желтели глаза. Вместе с членами «первой семьи», которые провозгласили себя молодыми реформаторами-политиками-бизнесменами, мы кроили, переделывали «оборонку» по законам пролетариата: каждому по способностям и потребностям. На кой хрен в деревне иномарки и новые дороги? Мы всеми силами старались сохранить на селе и на окраинах городов уникальное деревянное зодчество. Уже тогда мы видели «на много лет вперед»: как будет гореть это зодчество, натурально выплавляя из земли золото. В отличие от нынешнего руководства, мы своих намерений не скрывали.