Может и выручит. А может и все три миллиона выручит. Или даже пять.

Но с куда большей вероятностью получит не спораны, а пулю в голову. Очень уж привлекательно заграбастать такое добро, ничего не заплатив. Это ведь в один миг превратит тебя в олигарха Континента.

В общем, хорошо, что Читер про сокровище не забыл. Сумел всё собрать, упаковать и разместить в месте, на тот момент показавшемся надёжным.

Однако, надёжность – так себе. Да, меньше шансов потерять при пешей ходьбе, зато с твоего мёртвого тела всё легко снимут.

Как спастись от грабежа? Речь не идёт об спасении жизни, ведь её Читеру потерять не очень-то и жалко. А вот сохранить честно заработанное – тот ещё вопрос...

Можно закопать. Так сказать – клад устроить, или, как привыкли выражаться игроки – тайник. Вот только, где гарантия, что его не найдут при помощи следопытов и спецов, умеющих вынюхивать спрятанное? Плюс, в первых попавшихся местах ценности оставлять нельзя, не то рискуешь остаться без них при первой же перезагрузке. А Читер сейчас настолько жалок, что не может считывать информацию о кластерах. То есть, стабильный от стандартного не отличит.

Остаются лишь два варианта.

Первый – это инвентарь. Точнее – первичный инвентарь. На данный момент в нём набралось двадцать семь ячеек для одиночных предметов, и в каждую можно поместить, что угодно, включая трофеи из монстров Континента. Главное – не превысить лимит веса, который сейчас составляет триста двадцать пять грамм.

Это – самое надёжное место. Все предметы, размещённые в первичном инвентаре, остаются с тобой после гибели. Они доступны сразу после начала новой жизни. Очень полезная опция и доступна не для всех. Надо совершить что-то особенное, чтобы открылась. Опытные игроки не любят светить факт того, что у них есть такая возможность и уж точно никогда не признаются, сколько им доступно ячеек и каков лимит веса. Вспомнить ту же Няшу. После того, как их на лесопилке слили люди Ромео, она, воскреснув в одном городе с Читером, с самым честным видом навешала ему лапши на уши, объясняя, каким образом у неё оказался споран для живчика.

Двадцать семь мест – это ни о чём, когда у тебя на руках полтысячи с лишним ценных предметов. И это не считая остатков сокровищ, взятых с последней элиты. Там, конечно, в сравнении с тем, что дал неназываемый – смешные крохи. Но даже за такие мелочи многие игроки готовы друг дружке головы отрывать.

Голыми руками...

Ну да ладно, хотя бы часть самого дорогого получится так укрыть. Включая главное – золотые жемчужины. Читеру они нужны в первую очередь.

Впрочем, они всем очень нужны, именно потому и считаются главной ценностью Континента.

Второй вариант – спрятать в себе. То есть, – использовать.

Но тут возникают два препятствия. Первое – трофеи принадлежат отряду, а не только Читеру. Поначалу подразумевалось, что делить придётся на троих – строго по-честному. Но затем кое-кому захотелось взять больше причитающего, и количество дольщиков сократилось на тридцать три процента. Теперь всё просто – пополам на пополам. Правда, это ещё не обговаривалось, однако, вряд ли возникнут возражения.

Но часть, причитающуюся Марту девать некуда. Очень уж её много. Вторую половину Читер за один присест тоже не слопает. Увы, но у всех трофеев есть период отката, иногда значительный. Стоит проглотить очередной до его истечения, и последствия не понравятся.

Чувствуя, что начинает вырубаться, Читер торопливо отделил часть добычи и рассортировал её по периодам отката. Затем забрался в системные настройки и покопался в таймере, который, вот уж радость, с тех пор, как ожил, продолжал работать, будто ничего не случилось. Теперь можно подниматься каждые семьдесят две минуты по сигналу. Всего получается – двадцать раз за сутки. Придётся продирать глаза, принимать приготовленные трофеи и вновь отключаться.

Таким образом Читер предоставит телу целый день на восстановление и параллельно вложит часть сокровищ в самое выгодное дело.

В себя.

Главное при этом – ничего не перепутать.

Что в его состоянии – запросто...

Пробудившись в очередной раз, Читер осознал две вещи.

Первая, — на этот раз он поднялся самостоятельно, без пинка по нервам от системного таймера.

Вторая, – пока он спал, в его рот кто-то нагадил, причём по крупному. Забил там всё, от щеки до щеки. Воняет под самым носом, от омерзения рвотный комок к горлу подкатывает.

Тошноту сдержало то, что прощупав языком ротовую полость, Читер понял, что наполнена она не тем, о чём он подумал, а спрессованными обрывками пластика и бумаги.

Всё понятно. Похоже, из-за всего пережитого, психика окончательно сбрендила, и он начал страдать лунатизмом. Доводилось слышать, что по крышам бродят лишь самые печальные из этих страдальцев. Основная масса жизнью не рискует и знает только один маршрут: от койки до холодильника. Некоторые не прочь и в миску кошачью заглянуть, не просыпаясь и не обращая внимание на возмущение домашних питомцев, чей корм стал объектом покушения. В таком состоянии пищевая разборчивость отключается.

Вот и у Читера её нет. Жрал и жрал всё, что в рот пролезало.

Темень такая, что от глаз толку мало. Только силуэты просматриваются, серо-чёрные. И пить хочется так, что готов в рабство за глоток продаться.

Решившись на не такой уж великий риск, покопался в кармашке разгрузки и достал крохотный фонарик. Дешёвая пластиковая поделка, прихваченная из того же торгового центра. Тогда Читер не забыл обмотать стекло непрозрачным скотчем, оставив узкую щель. Это значительно ухудшало освещение, зато, при грамотном использовании, снижало риск, что кто-то нежелательный заметит отблески издали.

Фонарь Читер зажёг зря. Вместо еды и воды, предусмотрительно оставленных под рукой, обнаружились россыпи разодранных упаковок и пустые бутылки. Лишь в одной что-то плескалось, но это оказался живчик, и его осталось не больше половины литра.

Не веря глазам, осмотрел чуть ли не каждый квадратный сантиметр убежища. Нет, всё верно, так и есть, — ничего не уцелело. За сутки Читер умудрился сожрать столько, сколько нормальному человеку на неделю должно хватить.

И что самое хреновое, – вылакал всю воду.

Вот оно того стоило?! Да, это требовалось организму, тут не поспоришь. Но ведь можно было растянуть, а не оставлять себя ни с чем!

Посреди пустыни...

Снаружи раздался хорошо знакомый звук, заставивший кровь застыть в венах.

Урчание. Не то урчание, которое издаёт всем довольный кот, а нехорошее, больше похожее на приглушённое рычание, разбавленное неописуемо-потусторонними клекочущими нотками.

Заражённые пожаловали.

Ну всё, досветился, придурок. Это ведь не лес дремучий — это пустыня. Всё видно издали, а у тварей глаз на неудачников намётан.