Она резко повернула голову и несколько мгновений в упор, не мигая, рассматривала его. Затем ответила чуть хриплым голосом:

— Прямо сейчас, если желаете.

— Думаю, здесь не получится. Понимаете, некоторые формальности… Протокол допроса и

прочее. Словом, надо проехать к нам в ЦеКриПо или встретиться в другом, удобном для допроса месте.

— Тогда вечером, потому что сейчас поминки…

Ровно в семь часов вечера Виктор, несмотря на то, что его рабочий день давно закончился, подъехал к условленному месту — отелю «Виру» в центре Таллина. Открывая Джейн дверцу машины, он обратил внимание на то, что она изменила прическу и наложила на лицо другую, соответствующую вечернему времени косметику. Это поразило его. Надо бы, решил Виктор, дать Аллану задание не только собрать о Джейн всю информацию, но и установить за женщиной наружное наблюдение до тех пор, пока она не покинет Эстонию.

Что его подтолкнуло к этому решению, он сказать не мог. Никаких подозрений лично в отношении Джейн быть не могло, во время убийства она находилась в Америке, однако она могла быть связана с убийством косвенно или напрямую. Многое в ее поведении казалось Виктору странным. Может быть, было непривычным то спокойствие, с которым она хоронила мужа. Или изысканность ее траурного одеяния и макияжа…

Виктор Белых предупредил Джейн, что она будет допрошена в качестве свидетеля и весь допрос будет записан на диктофон. Женщина лишь равнодушно пожала плечами. Ее ответы ничего не прояснили. Джейн сообщила о том, что Виктору уже было известно: они с Томасом познакомились, когда он работал таксистом в Чикаго. Через полгода, чувствуя, что не могут жить друг без друга, официально оформили отношения. Брак, по словам Джейн, был счастливый, хотя, судя по документам, разница в возрасте между ними составляла пятнадцать лет, но внешне это не бросалось в глаза. Говоря о своих отношениях с погибшим, женщина сделала паузу и, вытащив из элегантной сумочки носовой платок, приложила его к глазам.

— Извините, до сих пор не могу поверить, что Томаса нет в живых. Вы, наверное, думаете, глядя на меня, что я — бездушный сухарь, потому что не рыдала на кладбище, как другие. Одному Богу известно, сколько таблеток я выпила, чтобы держать себя в руках. — От внимания Джейн не укрылся мимолетный взгляд Виктора на шубу, лежащую на стуле рядом: — Не считайте, что я специально вырядилась на похороны так, чтобы продемонстрировать свою шубу… Вовсе нет. Я очень далека от всякого рода показухи. Просто шубу подарил мне Томас. Я ему так нравилась в ней… Он говорил, что в этой шубе я похожа на снежную королеву из сказки Андерсена… Он настоял и на том, чтобы я купила к шубе белые перчатки и сапожки…

Женщина всхлипнула и вновь приложила платочек к глазам.

— Томас очень хотел повидать родных, тем более что в последний раз, когда он звонил домой, мать сказала ему, что бабушка сильно сдала, постоянно болеет. Поэтому он и приехал на несколько дней в Эстонию. Восемнадцатого декабря он позвонил мне и сказал, что через два дня вылетает вечерним рейсом в Лондон, где мы договорились провести с ним рождественские каникулы.

Однако в условленный день Томас Кирс не прибыл в Лондон, и обеспокоенная Джейн позвонила его матери Рийне в Таллин. Та сказала, что два дня перед отъездом сын провел у бабушки в Нарве и обещал заехать попрощаться только в том случае, если позволит время. Но не заехал… Бабушка, после того, как Томас уехал, звонила дочери, чтобы сообщить, что внук уже отправился в аэропорт. По прибытии туда он должен был связаться с бабушкой, но, видимо, не смог. Мало ли что случилось, может, закрутился с оформлением документов… Старушка не стала нервничать, потому что, зная характер внука, твердо была уверена: как только он сможет — не забудет про свое обещание позвонить.

От матери убитого Виктор узнал, что Джейн действительно звонила в Таллин, спрашивала, когда вылетел Томас. Но ни мать, ни бабушка не знали точного времени вылета и номера рейса, которым Томас должен был покинуть Эстонию. После разговора с невесткой обуреваемая беспокойством мать позвонила в аэропорт и после долгих выяснений на разных инстанциях узнала, что Томас Кирс должен был вылететь в половине десятого вечера, но регистрацию пассажир с таким именем не проходил. Женщина, не откладывая в долгий ящик, отправилась в полицию, но там отказались принимать заявление об объявлении сына в розыск на том основании, что прошло слишком мало времени. Мало ли, объяснил расстроенной женщине дежурный констебль, где мог загулять молодой человек. Может быть, зашел в ресторан и выпил лишнего или с кем-то познакомился, вот и опоздал на рейс. А звонить, улыбнулся полицейский, сами знаете — вроде неудобно… Как скажешь матери, что напился или еще что, дело-то молодое… Ей посоветовали прийти через пару дней.

Но через два дня мать Томаса Кирса явилась в полицию уже по другому поводу: приятельница принесла ей газету, в которой она увидела фото убитого на лесной дороге молодого человека. В нем она сразу опознала пропавшего сына…

Наружное наблюдение, установленное за вдовой Томаса Кирса, не только ничего не прояснило, но, напротив, еще больше усложнило и без того запутанное дело. Наутро после похорон женщина спустилась в бар отеля, выпила кофе и вызвала такси. Аллан, зная от Виктора, что сегодня вечером вдова улетает обратно, решил, что она собирается попрощаться с родными — матерью и сестрой мужа. Но он глубоко заблуждался: Джейн отправилась по магазинам. Она побывала почти во всех дорогих бутиках — вероятно, маршрут ей подсказывал таксист, — накупила ворох вещей, упакованных в коробки и пакеты, и вернулась в отель. Внизу она позвонила кому-то из телефона-автомата и поднялась к себе в номер, который не покидала вплоть до отбытия в аэропорт.

Пока Джейн отдыхала в своем люксовом номере, Аллан позвонил Виктору Белых и попросил выяснить, кому звонила вдова. Оказалось — матери Томаса. Мобильный телефон Джейн был отключен, и Белых позвонил Рийне. Он не стал говорить женщине, что уже знает, в каком отеле остановилась ее невестка, и спросил лишь: есть ли у Джейн другой номер мобильного телефона и нельзя ли в течение часа встретиться с Джейн? Убитая горем Рийна ответила:

— Другого мобильника у нее нет. Джейн остановилась в «Виру», в каком номере, я не знаю. Думаю, там есть настольный, звоните на него. Насчет встречи с ней — сомневаюсь. Нам — мне и ей — сейчас не до вопросов. Скажите, Джейн сообщила вам, что отменила свою поездку в Лондон и собирается домой, в Америку? Она сегодня улетает в Калифорнию… Мы должны были с ней встретиться — Джейн обещала приехать к нам сама, чтобы попрощаться, но недавно она позвонила и сообщила, что чувствует себя так плохо, что целый день не выходила из номера. Даже завтракать не стала. Сказала, что нет необходимости провожать ее, и обещала приехать на сорок дней. Мне так жалко Джейн…

Виктор ничего не сказал Рийне о том, как невестка провела день. Зачем лишний раз расстраивать убитую горем женщину?

Через неделю напряженной работы Аллану удалось собрать практически всю информацию о погибшем, какую только можно было получить в ходе опроса его школьных и студенческих друзей и приятелей, родных и близких. Собственно, ничего интересного, кроме одного момента, который так и остался пока невыясненным, не набралось.