— Нет, леди, — широко улыбается Ник, от чего сердце начинается трепетать в груди, словно припадочная канарейка, — у вас на меня эксклюзив.

— Вам можно вступать в отношения со студентками?

— Черт, и почему мне не пришло в голову задать этот вопрос на собеседовании с ректором? — незамедлительно следует ответ, сопровождаемый взрывом кокетливого смеха.

— Вы даете частные занятия?

Элиза Кэрри. Скромница и отличница. И эта туда же.

— Нет, не даю. Не испытываю такой необходимости, если ты понимаешь о чем я, милая. Но что-то подсказывает мне, что блондин рядом был бы не против преподать тебе пару уроков. Еще вопросы?

— О да. Ты трахнешь меня? — шипит Джен, моя университетская подруга, сидящая рядом. — Спасибо, Господи! Наконец-то мне воздастся за унылые годы учебы: такой красавчик свалился на голову. Ты только глянь на него: не иначе его мамка согрешила с Люцифером, ну или на худой конец, с Полом Ньюменом! Это лицо… фигура…руки…

Она достает из сумки телефон, направляет его на Ника и делает снимок.

— Смотри, — заговорщицки шепчет, пододвигая экран ко мне. Перед моими глазами в многократном зуме оказывается ширинка нашего нового преподавателя.

— видишь, какой парашют. Ох, и какая же идиотка развелась с таким.

Я молча глазею в темное пятно, расплывшееся по экрану, с головой окунаясь в воспоминания твердости между ног. Температура тела мгновенно подскакивает на десять градусов выше, заставляя шею и лицо краснеть.

Нику приходится самому прервать блиц-опрос, потому что вопросы продолжают сыпаться на его великолепную голову как радужное конфетти: сколько ему лет, как часто он посещает спортзал и есть ли у него аккаунт в фейсбуке.

Лекция тянется мучительно долго. Во-первых, каждая из присутствующих на любую произнесенную Ником фразу норовит выдать какой-нибудь тупой комментарий, догадываюсь, для того, чтобы обратить на себя внимание. Это ужасно меня злит, словно после того, как его язык побывал у меня во рту, я получила какие-то права на этого мужчину.

А во-вторых, я не улавливаю ничего из того, что он говорит, потому что не могу перестать его разглядывать. Более того, когда в середине лекции он снимает пиджак, мой голос позорно вливается в волну восторженного «ахх», потому что под голубой рубашкой угадывается такой рельеф, что Энтони Фрейзер, признанный бодибилдер нашего факультета, обреченно всхлипывает и залпом осушает свой шейкер с протеином.

Когда лекция заканчивается, я быстро скатываюсь по ступенькам к выходу, боясь, что вновь столкнусь с насмешливым взглядом нового преподавателя, от чьих рук получила сильнейший оргазм. Мои опасения оказываются напрасными, потому что Ника уже окольцевала томно щебечущая армия моих однокурсниц, из-за которой его практически не видно.

Кое-как отсидев следующие лекции, тащусь на парковку и ныряю в свою криво припаркованную старушку. Прикладываюсь лбом к рулю, как если бы устаревшая модель японского автомобильного концерна могла поделиться со мной мудростью, как провести целый семестр в одном помещении с человеком, с которым я едва не изменила собственному мужу и с которым мысленно занималась сексом в минимум десяти жарких позах, подсмотренных в порно.

Так и не получив вразумительного ответа на свой вопрос, отлепляю голову от пыльного пластика и и поворачиваю ключ в личинке зажигания. В ответ раздается натужное пыханье двигателя, которое через пару секунд обреченно обрывается на самой минорной ноте. Пробую еще, но результат остается тем же. Кажется, моя старушка, наконец, сдохла.

Звонить Джейку и дергать его с работы не вариант, потому что он понимает в машинах еще меньше, чем я. Вызывать службу эвакуации на переполненную парковку тоже не хочется, поэтому я вздохом вылезаю из-за руля и плетусь на автобусную остановку. Кажется, мне снова нужно привыкать передвигаться на общественном транспорте.

На середине пути меня меня догоняет настойчивый сигнал клаксона. Я специально не оборачиваюсь, потому что не хочу выглядеть глупо, если сигналят не мне. Когда звуки не стихают и делать вид, что я их не слышу, становится невозможным, осторожно поворачиваю голову в сторону проезжей части и каменею на месте как пришпоренная лошадь. Потому что с водительского места спортивного кабриолета мне ослепительно улыбается наш новоиспеченный преподаватель.

— Неожиданная встреча, а, златовласка? — ухмыляется Ник, поднимая черную оправу рэй-бенов. — Подвезти?

Стремительно заливаюсь пунцовым румянцем и мямлю:

— Моя машина не завелась. Я на автобусе.

— Ты не похожа на тех, кто забывает залить бензин.

— Моя машина, — впиваюсь пальцами в лямки своего рюкзака. — Она старенькая.

Какого черта я все это ему говорю? Для чего этому мужчине вообще знать о том, какая я неудачница?

— Вот что, Ева, давай-ка я довезу тебя домой. — решительно говорит Ник, берясь за ручку двери, — Надеюсь, твой муж не будет против, если тебя до дома довезет твой новый преподаватель.

Я колеблюсь, тщательно изучая носки своих кроссовок. Уместно ли садится к рему в машину, после того, что произошло? Конечно, не уместно.

— Эй, златовласка, я знаю, что красавчик, и рядом со мной ну очень сложно держать себя в руках, но думаю, ты справишься. Не упрямься — подвезти тебя мне несложно. К тому же, мы живем совсем недалеко друг от друга.

Ломаться дальше становится даже некрасиво, поэтому я прячу румянец за волосами и иду к машине.

— Я могу отдать денег за бензин, — ляпаю, когда опускаюсь на теплое кожаное сидение.

В ответ Ник вопросительно поднимает брови и устремляет на меня удивленный взгляд ореховых глаз. При солнечном свете он выглядит еще сносгшибательнее, чем в клубном полумраке: блестящие волосы, длинные темные ресницы и чувственный рот. В животе разбухает горячий спазм, заставляя резко свести колени. Невозможно быть таким привлекательным.

— Серьезно? — переспрашивает он, уставившись на мой рот. — Дашь денег на бензин?

Я понимаю, что сказала беспросветную глупость и, возможно, даже обидела этого мужчину, потому что успешному финансисту в Уолл стрит точно не нужны несколько баксов от нищей студентки.

— Я посчитала нужным предложить, — бормочу, тщетно пытаясь вырваться из капкана его взгляда. — Не обижайся.

Но, кажется, Ник и не думал обижаться, потому что он весело уточняет:

— Может, чего поинтереснее предложишь, златовласка?

Язык присыхает к небу, когда я непонимающе смотрю на него, хлопая глазами.

— Я…

— Эй, расслабься, Ева, — голос Ника становится низким и густым, когда его глаза прочерчивают обжигающий след по моему подбородку, спускаясь за ворот рубашки.

— Ты же слышала, я еще не поинтересовался у ректора, можно ли мне спать со студентками.

Как ни в чем не бывало, он откидывается в водительское кресло, и выжимает газ. Машина с характерным рыком срывается с места, заглушая звук моего бешено колотящегося сердца.