Сейчас мне безумно не хватает их обеих и теплого дружеского совета. Я запуталась между тем, что должна делать и тем, что мне хочется. Джен хорошая девчонка, но вряд ли мы когда-нибудь станем ближе, чем просто университетские приятельницы. Я уже тысячу раз пожалела, что рассказала ей о своей интимной проблеме, потому что теперь она чуть ли каждый день справляется о том, как обстоят дела у нас с Джейком в постели. Я бы могла списать это на дружескую заботу, но вот уже несколько раз я давала ей деликатно понять, что эта тема мне неприятна, а Джен все равно продолжает любопытствовать и давать советы. Хочется заорать ей в лицо, что все ее советы, которые она преподносит с таким видом, словно угощает эликсиром вечной молодости, примитивны и посредственны, и что когда я говорю: «давай закроем эту тему», именно это я имею в виду. Но я не ору, потому что не хочу показывать степень глубины своего отчаяния и свою слабость. Меня не оставляет впечатление, что она нашла способ самоутверждаться за счет моей сексуальной несостоятельности, а мне всего-то нужно было кому-то выговориться. Пройди милю с моих ботинках, Джен.

По этой причине, сегодня я намеренно прихожу на лекцию Ника раньше и сажусь на противоположный от нее конец аудитории.

Интересно, когда нибудь пульс перестанет учащаться при виде него? Я пытаюсь убедить себя, что этот мужчина — всего лишь красивая картинка, и замужней женщине стыдно покупаться на внешность, но даже это не помогает мне вытряхнуть его из мыслей и перестать смущаться под пристальным взглядом, которым он каждый раз одаривает меня, едва я вхожу в аудиторию.

— На задних рядах нет места? — раздается раздраженное шипение Барбары Тернер. — Ты заняла мое.

Я вскидываю голову, чтобы встретиться тяжелым взглядом из под коровьих ресниц и пожимаю плечами:

— Скамейки хватит на нас двоих. Я могу подвинуться.

Та что-то зло бормочет себе под нос и с грохотом опускает свою сумку рядом со мной. Ее соседство мне неприятно, но все лучше, чем услышать доклад Джен о влиянии восковой эпиляции на регулярность половой жизни.

— Итак, сегодня мы поговорим о процентных рисках. — объявляет Ник, небрежно приваливаясь к преподавательскому столу. — Кто-нибудь знает, о чем идет речь?

— Это когда рискуют процентами? — блеет Барбара, выставляя вперед свое сплющенное декольте, по виду напоминающее тощую задницу.

— Оу, кто-то готовился к сегодняшнему занятию? — усмехается Ник под аккомпанемент громкого женского прысканья.

Барбара отвечает какую-то очередную глупость с сексуальным подтекстом, а я разочарованно отмечаю, что Ник сосредоточен на моей соседке и совсем на меня не смотрит. Наверное, ему надоело играть с неприступной студенткой, и он решил найти для себя более перспективную пассию. И это некстати меня расстраивает.

Через час лекция подходит к концу, а Ник на меня так ни разу не взглянул. Это к лучшему, убеждаю себя, покидая аудиторию. Я замужем, а его постоянные сексуальные намеки заставляют меня думать о том, о чем не должна.

После занятий я приезжаю домой, готовлю сливочную пасту и заваливаюсь в кровать. Надеюсь немного вздремнуть, чтобы расслабить кипящий гормонами и учебой мозг, но звук входящего сообщения рушит мои планы. На экране вспыхивает незнакомый номер, который, как я знаю, принадлежит Нику:

Приятно было видеть тебя на первых рядах. Надеюсь, это станет хорошей традицией.

Под кожей разносится адреналиновое покалывание, и вопреки всему, сердце начинает радостно биться. Он все-таки меня видел.

Перечитываю сообщение несколько раз, после чего делаю над собой усилие ии откладываю телефон в сторону. Я не должна ему поддаваться. Не имею права.

С минуту смотрю перед собой, и снова перевожу взгляд на мобильный. Вижу его так четко, словно обрела супергеройское зрение — каждую черточку и трещинку. Не выдержав, хватаю его и быстро набираю:

Не станет. Я поняла, что сидеть на задних рядах для меня привычнее.

Ответ приходит незамедлительно:

Очень жаль, златовласка. Прекрасный открывался вид.

P.S В аудитории было холодно, или я так неотразим?

Несмотря на то, что в комнате я одна, лицо густо заливается краской. Опускаю взгляд на рубашку и понимаю, что Ник, очевидно, видел то же, что и я сейчас. Заслуга тонкой ткани моего бюстгальтера. Что поделать, с моим размером я не могу позволить себе дополнительную поролоновую прокладку.

Таращусь на экран несколько минут, но так и не нахожусь, что ему на это ответить. И когда благоразумно думаю спрятать телефон подальше, приходит еще одно сообщение:

Ты сейчас одна?

И эти простые три слова действуют на меня странно. В горле першит и пальцы на ногах непроизвольно поджимаются.

Дрожащей рукой набиваю, «Одна», и продолжаю гипнотизировать взглядом экран.

Я представляю тебя в своей постели, златовласка. Ты лежишь, раскинувшись на простынях, и на тебе нет ничего, кроме этого прозрачного лифчика. В моей фантазии он лишь для того, чтобы я мог его снять.

Крови в теле будто становится слишком много, она горячей воронкой бурлит в голове и внизу живота. Я знаю, что должна вышвырнуть телефон подальше и не дать вовлечь себя в эту непристойную переписку, но вместо этого, быстро стучу:

Я действительно лежу в постели, но помимо бюстгальтера, на мне еще джинсы и рубашка.

Дзинь.

Сними джинсы, златовласка. Так будет лучше.

Я не знаю, на какой орбите вращается моя голова в данный момент, но я откладываю телефон в сторону и избавляюсь от джинсов. Вожделение уверенно положило на лопатки чувство стыда, поэтому я пишу:

Да, так действительно лучше.

Умница. Теперь трусики.

Я пунцовею до корней волос, но делаю как он велит. И это так необычно и приятно, подчиняться мужчине. Джейк редко берет инициативу в сексе на себя, наверное, поэтому я почти всегда нахожусь сверху.

Стаскиваю с себя кружевные танга и с замиранием сердца смотрю в экран.

Сделано.

Теперь закрой глаза и прикоснись к себе. Одно условие: представляй, что это делаю я.

Возбужденный стон срывается с моих губ еще до того, как я успеваю опустить ладони вниз. Я не помню, когда в последний раз была так заведена. Наверное, тоже с ним, в том злосчастном такси.

Едва пальцы касаются влажной плоти, все тело содрогается. Я и правда представляю Ника, его губы на мне, его порочный шепот на моем виске.

Ты мокрая, Ева?

С полуприкрытыми глазами набираю «.Очень» и вновь откидываюсь на кровать.

Черт, златовласка. Я бы многое отдал, чтобы лично поучаствовать в твоем оргазме. Не прекращай трогать себя. Хочу, чтобы ты стонала мое имя, когда будешь кончать.

Я ускоряю движения пальцами, чувствуя как тело натягивается струной, крича о приближающейся развязке. Бесстыдно представляю, как Ник тяжелыми толчками входит в меня, вдалбливая в простыни, и едва успеваю поймать его имя, рвущееся из меня стоном, когда ключ в замке поворачивается.