Спицы позвякивали в руках мисс Сильвер. Она вязала носок и размышляла над грустной несуразностью этих лживых уверений; лицемерие – удручающий недостаток, который разумнее всего следовало бы исправить еще в юности. Не выдержав, она спросила напрямик:

– А как вы, миссис Андервуд, узнали, что я здесь живу?

Багровые пятна снова выступили на лице гостьи.

– О, Маргарет Морей упоминала об этом. Вы знаете, она ненароком обмолвилась, и я подумала, что не могу пройти мимо ваших дверей и не зайти к вам. Какая у вас приятная квартира. Вид у вашей квартиры гораздо более ухоженный, чем у вашего дома, вы не находите? Нет лестниц. Я не удивлюсь, если консьержки не заходят насчет работы в ваш дом. К тому же если вы захотите выйти погулять, то вам стоит лишь положить ключ от входных дверей в карман, и все.

Мисс Сильвер больше не перебивала гостью. Ее спицы стучали друг от друга. Она ждала, когда же миссис Андервуд соблаговолит перейти к сути дела. У нее был не слишком приятный голос, немного визгливый и слегка дребезжащий, как у надтреснутой фарфоровой чашки.

Миссис Андервуд болтала не умолкая.

– Конечно, везде есть свои недостатки. Когда я жила в деревне, то я наслаждалась своим садиком. В нем я отдыхала душой, но мой муж был вынужден перебраться поближе к месту работы, в министерство воздушных сил, вы знаете. Затем ему приказали ехать на Север, и я осталась здесь, одна в квартире. Если бы не было войны, я бы уже давным-давно поменялась, но сейчас, конечно, никто не хочет переезжать в Лондон. Хотя это не совсем Лондон, я живу в Путнее, вы знаете, в одном из тех величественных старинных особняков, которые некогда так привычно смотрелись за городом. Дом принадлежал Ванделеру, живописцу, который заработал много денег, изображая членов королевской семьи, во времена королевы Виктории, когда у нее было столько детей. Конечно, он был очень моден и разбогател так, как редко удается какому-либо художнику. Я даже полагаю, что у него было целое состояние. Должно быть, чрезвычайно дорого было содержать такой особняк. После того, как он умер, дом долгое время пустовал, потом его перестроили, разбив на квартиры. Но сада, который там был раньше, уже нет, кроме того, сейчас так трудно найти садовника… Мне так хочется быть поближе к мужу. Однако, недавно пытаясь найти что-нибудь подходящее, я присмотрела один домик, три комнаты и кухня, с меня за это попросили пять с половиной гиней в неделю…

– Следует держать под контролем непомерно вздуваемые цены, – коротко отозвалась мисс Сильвер.

– Вот почему я решила остаться на прежнем месте.

– Вполне разумно.

– Хотя, как я упоминала, там есть свои недостатки, все-таки живешь с совершенно чужими людьми в густонаселенном доме. У нас восемь квартир, ну, я думаю, что вы понимаете, в чем тут дело, ты поднимаешься в лифте с человеком, которого, по сути, не знаешь.

Мисс Сильвер так не считала. Жемчужины резко приподнялись и опустились. Миссис Андервуд продолжала:

– Итак, вроде вы их знаете, а вроде и не знаете. Те, к которым вы не прочь выказать свое расположение, не всегда столь же дружелюбно относятся к вам. Возьмем мисс Гарсайд, не знаю, кто она такая, что позволяет себе так задаваться, но у нее в привычке смотреть в лифте на вас так, словно вы находитесь на другой стороне улицы, или так, как будто она вас знать не знает и при встрече не отличит вас от Адама. Я бы такое поведение назвала откровенной грубостью. С другой стороны, есть люди, о которых вы ничего не знаете. Смею вас уверить, я не имею ничего против кого бы то ни было; но, говоря об этом, нельзя не быть осторожной, Меада настолько привлекательная девушка, и хотя она не моя племянница, а доводится мне племянницей по мужу, для меня нет никакой разницы. Я была рада пригласить ее к себе, когда ей негде было жить. Но, поймите, живя с девушкой в одной квартире, на вас ложится двойная ответственность и вам приходится соблюдать большую осторожность.

Мисс Сильвер начала различать кое-какие проблески сути дела.

– Кто-то досаждает вашей племяннице?

– Итак, она племянница мужа, как я уже вам говорила, а также что для меня в этом нет никакой разницы. Нет, никто не досаждает ей, и я уверена, что квартиры сдаются добропорядочным людям, мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось неверное представление.

Мисс Сильвер стало любопытно, какое представление хотела вызвать у нее миссис Андервуд. Ее дыхание оставалось ровным все время, пока она рассказывала об умершем мистере Ванделере и его особняке. Но теперь оно опять стало явно учащенным. Вне всякого сомнения, ее что-то тревожило. Но что бы это ни было, оно представлялось чем-то чрезвычайно срочным, ради этого миссис Андервуд предприняла ряд последовательных действий: обратилась к Маргарет Морей за адресом мисс Сильвер и проделала весь путь от пригорода Путней до Монтажи-Мэншн. Но, судя по всему, она снова оробела. Такое происходило не впервые, когда посетитель приходил к ней точно так же, как и миссис Андервуд, и в конце концов уходил столь же взволнованным, так и не сумев признаться в том, что его беспокоило, а главное – так и не решившись обратиться к ней за помощью.

Сама мысль, что это полная, по-модному одетая леди могла быть жертвой тайного страха, вовсе не вызвала улыбки на лице мисс Сильвер. Она хорошо знала, что такое страх, а миссис Андервуд, несомненно, была сильно напугана. Мисс Сильвер заметила:

– Очень важно, чтобы о каждом человеке создавалось правильное впечатление. Хотя не всегда все выглядит так, как на самом деле, не так ли?

Миссис Андервуд опустила веки. Это произошло так, словно она опустила шоры на глазах, впрочем, не достаточно быстро. За мгновение до того, в них отчетливо проглядывал ужас, явный откровенный ужас живого существа, попавшего в ловушку.

Мисс Сильвер посмотрела поверх своего вязания и произнесла:

– Что вас так напугало, миссис Андервуд?

Пухленькие ручки, в дамских перчатках, суетливо проникли в блестящую сумочку и вынули оттуда платочек. Миссис Андервуд промокнула им припудренное лицо. Голос, звучавший высоко и визгливо, резко упал и что-то прошептал насчет жары.

– Так тепло, так близко…

На ее верхней губе появились блестящие капельки пота. Она промокнула платком губы, на нем остались следы от губной помады. Трагедия представляемая человеком со смешным обликом – это еще страшнее. Пухлая, модно одетая, но дурно воспитанная, леди едва не тряслась от страха. Мисс Сильвер больше нравились клиенты, которые были ей симпатичны, но чувство ее профессионального долга было непоколебимым. Решительным, но участливым тоном она сказала:

– Что-то вас сильно напугало. Вы пришли ко мне, чтобы рассказать об этом, не так ли? Так почему бы вам не сделать этого?

Миссис Андервуд слегка вздохнула.

– Не знаю, что мне делать. В общем, ничего особенного. Сегодня такой жаркий день, не так ли?

– Я думаю, что вас что-то напугало, – не отступала мисс Сильвер. – Мне кажется, было бы лучше, если бы вы поделились этим со мной. Разделяя друг с другом тревоги, мы тем самым облегчаем свою ношу в два раза.