Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что же… — император посмотрел с явным интересом. — Вы решили, что хорошей наградой для него будет разрешить вас съесть?
— Хм… Я не совсем это имел в виду.
— О, извините, если моя шутка показалась вам грубой. Просто удержаться было очень трудно, — император так широко улыбнулся, что на его лице появились ямочки.
Аверин тоже ответил улыбкой, показывая, что высочайшую шутку оценил.
— Нет, конечно. Хотя не исключаю, что этот факт его тоже порадует. Но когда-нибудь потом. Див очень привязан ко мне, я не знаю почему, но это так. Его уровень сильно вырос, поэтому мне бы пришлось отдать его на государственную службу. В этом всё и дело.
— И что же в этом плохого?
— Совершенно ничего. Просто он не хочет менять хозяина. Я чем-то ему нравлюсь. Поэтому я хочу, чтобы он остался со мной.
— Да, ваше желание понятно. А вы сами? Вы тоже сильно к нему привязаны?
Аверин посмотрел на императора долгим взглядом:
— Да. Иначе меня бы не волновали его чувства.
Император замолчал и задумчиво пригубил наливку.
— Знаете, а ведь это очень интересно. Мне доводилось встречать дивов, привязанных к своим хозяевам. Но это были фамильяры. И мне кажется, эта привязанность скорее к роду в целом, чем к отдельным людям. И тем не менее я уверен, что ваш див, несмотря на свою уникальность, — лишь первая ласточка, если так можно выразиться.
— Я не совсем понимаю вашу мысль, — Аверин вежливо наклонил голову.
— Я сейчас поясню. Ваша история во многом заинтересовала меня потому, что мне кажется это результатом идущего сейчас естественного процесса. Понимаете, люди стали добрее друг к другу. А еще они стали добрее к дивам.
— Да, наверное, это так. Знаете, мой див, его зовут Кузя, провел несколько дней в общежитии для дивов в Управлении. И рассказал, как там всё устроено. Меня поразило, что серебряные прутья клеток спрятаны в бетон. Обустроены комнаты совершенно как для людей, разве что меньше. Мой друг рассказывал, что, когда поступил на службу, ему дали почти такую же комнату в общежитии. А госслужащие дивы, кроме того, пользуются определенной свободой и доверием.
Император согласно кивнул:
— Да, я говорю именно об этом. И знаете, что важно? Среди дивов довольно много тех, кто работает не за страх, а за совесть, как говорится. Совершенно искренне радея за благополучие Российской Империи. Много ли вы знаете таких чиновников-людей? — он тихо рассмеялся.
— Да, не могу с этим поспорить, — согласился Аверин, — вы хотите сказать, что меняется отношение людей к дивам и в ответ… дивы тоже меняются?
— Да. Вот вы упомянули имя своего дива — Кузя. А ведь еще не так давно дивам, даже фамильярам, вовсе не давали имен. Называли их «чертями», «чертяками» или «бесовыми отродьями».
— Конечно, мне это известно. Когда Петр Великий устроил всеобщую перепись фамильяров, мой предок записал нашего по-модному, «Анонимусом». Так его и зовут до сих пор.
— Какая прелесть, — обрадовался император, — вот-вот. А сколько сохранилось суеверий? Но вы это должны знать лучше меня. Люди относились к дивам хуже, чем к скоту. О животных хоть как-то заботились. Дивов же предписано было держать «в черном теле». Унижать, почаще бить, чтобы «знали свое место», загружать бессмысленной работой, так как считалось, что иначе они начнут мучить колдуна. Я читал целые трактаты о том, как надобно пытать «бесово отродье», чтобы был послушен и чтил хозяина. И люди пытали со всей ответственностью.
— Справедливости ради, я могу отметить, что читал подобные советы и в отношении крестьян, и даже жен. Кстати, у фамильяров прав по сравнению с крестьянами было даже больше. Например, Анонимус мог съесть дворового, а тот его — нет. Да и ценили фамильяров намного выше.
— Об этом я и говорю, — согласился император. — Люди в целом стали добрее. И теперь права есть у всех. Правда, пока только у людей.
— Пока?
— Да. Я стараюсь постепенно ограничивать власть людей над дивами, как вы, наверное, замечали. Государственные дивы не принадлежат своим временным хозяевам. Срок совместной работы — всего год, это не дает людям возможности воспользоваться служебным положением. И всё это время чиновник находится под присмотром своего дива, честного и беспристрастного существа. Я потихоньку продвигаю законы, защищающие дивов от прямого насилия и произвола. Я думаю, вы понимаете, зачем я это делаю, ведь так?
— Вам нравятся дивы? — Аверин улыбнулся. Император невольно начал вызывать у него симпатию своими взглядами, хотя с некоторыми утверждениями он мог бы поспорить.
— Мне нравятся люди в первую очередь. Бесконтрольная власть над кем-то, кто выглядит и мыслит почти так же, как ты, — развращает. Начинает казаться, что вседозволенность — это норма, что так можно поступать с кем угодно. Разве вы не считаете, что надо бороться и с произволом хозяев в отношении к дивам, и с суевериями в целом?
— Считаю, конечно. Но всё же не могу не отметить, что вы, ваше величество, немного их… идеализируете. Вот только на днях я рассказывал Кузе историю о «нарака но мадо», вы наверняка об этом слышали.
— Конечно.
— А слышали ли вы о том, что у японского командования был еще один проект, согласно которому в расположение вражеских войск отправлялся не только колдун, а совместно с дивом? Так было легче пробраться незамеченными. Но от этой идеи быстро отказались. Знаете, почему?
— И почему же? — император наклонил голову с явным интересом.
— Потому что, когда колдун погибал, вызвав демона, оба дива, полностью игнорируя вражеский объект, вцеплялись друг другу в глотки. И поднимали такой шум, что подоспевшие военные просто расстреливали их в упор. Обороняться совместно дивам даже в голову не приходило.
Император рассмеялся:
— Какая поучительная история. К людям, полагаю, тоже всецело применима.
— Я прошу прощения за то, что смею спорить с вами, ваше величество.
— Полно, Гермес Аркадьевич, я вас за этим и пригласил. Вы новый человек в моем окружении, и я надеюсь, сможете натолкнуть меня на новые интересные мысли. Впрочем, вы правы, хватит ходить вокруг да около. Как вы относитесь в мысли о том, чтобы остаться в столице? Мне очень нужны такие люди, как вы. Я обещаю вам хорошую придворную должность, на которой вы сполна сможете раскрыть свои способности.
— Благодарю вас, ваше величество. Но… насколько мне известно, ваш отец дружил с моим отцом, ведь так? — он посмотрел на императора и заметил, что в его взгляде что-то мелькнуло. Какая-то неуверенность, что ли. Но тут же на лице снова заиграла
