— Мы не вовремя приехали? — спросила Энджи.

Эллис, кажется, не сразу поняла вопрос, но поспешила ее заверить, что все в порядке. Впрочем, через минуту она сдалась и сказала:

— Дорогая, я оставлю тебя ненадолго. Мне нужно уладить одно дело.

— Конечно. Не волнуйтесь за меня, — заверила ее Энджи.

— Чувствуй себя здесь хозяйкой. — Эллис мягко улыбнулась и почти бегом припустила по дорожке вдоль дома.

***

Некоторое время Энджи сидела одна, попивая лимонад. Было жарко, а прохладный напиток совсем не спасал. Зато сад так и манил к себе, казалось, что в тени деревьев, ждет прохлада. И где-то там бродил Шон.

Эллис ведь не обидится, если она немного прогуляется.

Сад оказался довольно большим, с высокими деревьями и пышными кустами. По выложенным гравием дорожкам и аккуратно подстриженным кустам и газонам было видно, что за ним тщательно ухаживали.

Здесь действительно оказалось чуть прохладнее, чем на террасе. Энджи неспешно прохаживалась по дорожкам, когда услышала журчание воды. Девушку одолело любопытство, и она пошла на звук по тропинке, которая резко свернула направо и вывела ее на лужайку, окруженную деревьями. Посередине возвышался фонтан: со своего постамента пухлый купидон со злобной усмешкой лил воду из кувшина в чашу высотой человеку по пояс. Кроме купидона на поляне находился мужчина, который, вцепившись в борта фонтана, высматривал что-то в воде. На нем была белая рубашка с закатанными по локоть рукавами и джинсы.

Энджи почему-то решила, что перед ней садовник. Но тут человек обернулся, и она узнала своего жениха.

Она никогда не видела, чтобы Шон столь вольно одевался, он всегда предпочитал строгий деловой стиль. Еще он изменил прическу: классическую с пробором заменили поднятые спереди волосы. Это ее немного удивило. Впрочем, на отдыхе жених мог себе позволить некоторую свободу в одежде, тем более легкая небрежность ему определенно шла. Шон вдруг показался ей таким… таким сексуальным.

Нортон выпрямился и теперь рассматривал ее с явным одобрением. Счастливая, что они наконец-то встретились, Энджи радостно показала жениху сразу тридцать два зуба и побежала ему навстречу. Глаза его удивленно расширились, но, стоило ей подскочить к нему и обнять за шею, как на его губах появилась легкая усмешка. Он обнял ее за талию и улыбнулся чуть шире, но смотрел при этом так внимательно. На лице Шона играли причудливые тени от колышущихся на легком ветерке листьев деревьев, что придавало ему загадочный вид. Так романтично!

— Привет! Я соскучилась! А ты скучал по мне? Новая прическа? Тебе очень идет! А что ты там искал? — затараторила Энджи, счастливо улыбаясь, и тут же заглянула в фонтан, но ничего, кроме темной воды, не увидела.

Но Шон не ответил, а продолжал молча смотреть на нее.

Энджи охватило нехорошее предчувствие. Она вдруг вспомнила встревоженную Эллис, которая убежала улаживать какие-то дела. Может, что-то случилось?

— Почему ты молчишь? — не выдержала она, старательно гоня от себя дурные мысли.

Шон открыл рот, чтобы ответить, но Энджи его опередила и выпалила:

— Ты не рад меня видеть? А ну, немедленно поцелуй меня и скажи, что любишь!

Заметив, что перебила его, и, пытаясь сгладить неловкость, она надула губки и шутливо топнула ножкой. Кажется, ее требование его позабавило. Шон усмехнулся, снова попытался что-то сказать, но передумал и закрыл рот. А потом посмотрел ей прямо в глаза, будто гипнотизируя.

У Энджи сердце екнуло от его взгляда. Точно зачарованный удавом кролик, она смотрела, как он склоняется над ней. Она закрыла глаза, ее губы послушно приоткрылись, и Энджи почувствовала теплое прикосновение… к кончику носа.

Поцелуй в нос… Такой милый жест. Очень-очень-очень милый. Но ей хотелось совсем другого.

Энджи растерялась и не знала, что должна делать. Как ей реагировать? И что же Шон? Не так часто им доводилось остаться наедине. Или он считает, что торопиться им некуда? Только она так не считала, поэтому просто поднялась на носочки и прижалась губами к его губам. И, черт его дери, почувствовала легкую заминку со стороны жениха. После таких заминок можно смело отправляться к психологу, лечить душевные травмы и пытаться понять, что же с ней, молодой и красивой, не в порядке. Начни жених вырываться и отталкивать ее от себя, Энджи бы уже не удивилась.

Но тут он прижал ее к себе сильнее. Его губы заставили приоткрыться ее. Прикосновения их стали требовательными и настойчивыми, язык скользнул в рот, и Энджи ответила на поцелуй, который становился все более откровенным.

Она чувствовала, что между ними нарастает напряжение. Голова кружилась, а внутри сделалось совсем неспокойно.

Шон медленно, будто нехотя, оторвался от ее губ. Энджи открыла глаза и вздохнула. Ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее, хотелось большего, и плевать на все моральные устои, на которых так зациклен ее папочка! В конце концов, они с Нортоном скоро поженятся.

Они никогда раньше не целовались столь откровенно. Влюбленных редко оставляли наедине, и велика была вероятность, что в комнату в любую минуту может кто-нибудь войти. Поэтому Шон всегда ограничивался довольно сдержанными поцелуям, но не сейчас.

Целовать он ее не стал, а снова посмотрел в глаза. От его странных взглядов у нее мурашки начинали бегать по спине, и становилось так тревожно. У Шона раньше был совсем другой взгляд.

Губы его растянулись в улыбке, и он, чуть приподняв брови, низким незнакомым голосом произнес:

— Спасибо.

У Энджи на голове зашевелились волосы от тембра его голоса. Сердце екнуло и испуганно замерло.

Взгляд… Голос…

Она только начинала понимать, но поверить пока не могла.

Низкий голос продолжал звучать у нее в голове. Такой чужой, незнакомый.

Нет! Ей показалось! Или Шон простудился! Простудился бедняжка! Совсем плох!

— Давненько меня так не встречали, — руша все ее надежды, продолжал мужчина совсем не голосом Шона.

Энджи шарахнулась от незнакомца, выдираясь из его объятий. Она смотрела на него круглыми глазами, пытаясь понять, кто перед ней. Это был не Шон! До жути похожий на ее жениха мужчина, но не Шон! Стоило ему заговорить, и она тут же поняла, как ужасно ошиблась.

После разговора с матерью Шон направился поздороваться с братиком. Он тешил себя надеждой, что сумеет убедить того убраться с виллы по-хорошему, хотя в глубине души понимал, что Стив все равно поступит наперекор.

Они не виделись три года, и Шон нисколько не жалел об этом, даже наоборот был лишь рад.

Его удивляло, как такое существо, как Стив, могло появиться в их семье. Его мать была нежной, мягкой и очень доброй женщиной; отец… его сложно назвать образцом для подражания, но его гулящую натуру можно понять; сам Шон всегда знал, чего хочет, и старался добиться целей; младшая сестра Мег тоже вроде нормальная, правда, тесное общение в детстве со Стивом все же сказалось на ее психике, но, в принципе, ее можно отнести к категории нормальных людей. Но Стив! Стив — это не человек! Это ходячее недоразумение.