Я чувствовала себя немного неловко, не зная, о чем говорить. По работе мы уже все выяснили. Место, куда меня надо отвезти, я сказала. О погоде глупо.

После третьей моей благодарности за помощь у Вадима Петровича (Вадима, Катерина, я же просил тебя!) задергалось веко.

- Зачем тебе в зоомагазин? Кошка?

- Нет, собака.

- Странно. Я почему-то думал, что у тебя кошка. Тебе бы подошло.

- Почему?

- По характеру. Кошки - они такие, внешне милые и пушистые, а коготки жесткие и острые.

Я помолчала, не зная, как воспринимать. Комплимент? Оскорбление?

А не плевать ли? Тем более, что уже приехали.

- Спасибо большое, что подвезли!

- Я подожду вас.

И даже без вопросительной интонации? Очень уверенный в себе мужчина. Ну пусть ждет.

В магазине я, никуда не торопясь и советуясь с консультантом, купила все необходимое для моей Буси, в глубине души желая, чтоб Вадим Петрович уехал, не дождавшись.

Но нет, машина стояла на прежнем месте, водитель галантно отобрал у меня покупки и загрузил в багажник. Настойчивый. Ну, зато на такси сэкономлю.

У подъезда, помогая мне выгрузить из багажника Бусины подарки и самокат, Вадим Петрович, наконец, обозначил цель своего внимания ко мне.

- Катерина, я бы хотел встретиться с тобой еще раз. Может, вечером поужинаем где-нибудь?

Ага, альфа-самцовость на полную, ладошку мою в руке своей придержал. Тембр голоса низкий, очаровывающий. Ну все, по законам жанра, я должна растечься и сползти  прямо под ноги в дорогущих имиджевых кроссовках. Смешно-то как, Господи! И что со мной не так?

- Вадим Петрович. Я понимаю ваши намерения, и мне очень приятно, что я... - Так, не передавливать, не обижать. Тебе с ним еще работать, а ему тебе еще деньги платить. - Но у меня четкое правило: не встречаться с заказчиками и не смешивать работу и удовольствие.

И добавила, пока Вадим Петрович открывал рот, чтоб обескуражить меня контрударом:

-  И второе правило - не встречаться с женатыми мужчинами.

Красноречивый взгляд на след от кольца на безымянном. Ну как дети, ей Богу!

Так, а теперь легко попрощаться, улыбнуться и свалить на свою крышу, к своей собаке и своей , так удачно получившейся и зовущей меня к себе, кошке, которая гуляет сама по себе. Прямо, как я.

Дома, оценив масштаб разрухи, нанесенной одим маленьким , невероятно милым существом всего за три часа моего отсутствия, я начала понимать тех, кто избавился от Буси. Хотя, вру. Такого я никогда не пойму. Но душу, конечно, отвела,  делая  нисколько не испуганной Бусе выговор, пока убирала последствия разгрома.

- Ты чего там орешь, теть? - ехидно спросили из-за стены. - Мужик  не удовлетворил? Не в настроении? А надо таблетки потому что начинать пить.

- Какие? - только и смогла выдавить я, потому что горло от гнева перехватило. Гад какой! Неужели видел, значит, как меня Вадим Петрович подвез и выгружал, и выводы свои мерзкие сделал! И откуда он, интересно, знает, как я выгляжу? Я-то его физиономию поганую и не знаю еще! И хорошо, что не знаю!

- От климакса, конечно! - и довольно заржал.

Я подпрыгнула на месте, закипев, как чайник, взгляд заметался по квартире, останавливаясь на все той же многострадальной железной тарелке.

И да, грохот получился шикарный.

- Сопляк!

А вот мой визг на ультразвуке вышел настолько некрасивым, что я сама чуть уши не зажала.

- Те-тя! Ле-чись! - по слогам наставительно произнес соседский гад, и показательно врубил музыку. На этот раз меня побаловали Раммштайном. Это был отдельный вид пытки, потому что я знала немецкий язык. И неплохо. И очень, просто очень пожалела об этом!

Буся подпрыгнула и внезапно завыла, подпевая солисту. Вполне себе мерзко. Я посмотрела на предательницу, покачала головой и ушла в ванну. Мыться и приводить нервы в порядок. И придумывать способы мести. Потому что оставлять это просто так уже было невозможно. Ну ладно я , но ведь гаденыш и собаке моей музыкальный слух испортит!

Когда я вышла из ванной, музыка уже не грохотала, Буся лежала на диване, с наслаждением догрызая мой любимый носок с пушистыми помпонами, а соседский гад говорил по телефону. Похоже, еду заказывал.

- А чего, номер не определился? - пробасил он, - сейчас... Восемь, девять, три...

Я кинулась к телефону, вбивая отчетливо диктуемые цифры.

Месть! Месть! Месть!!!

Затем потратила час, занимаясь осуществлением своих грандиозных планов.

С девяти до одиннадцати прослушала привычный микс из самых мерзко звучащих групп, что смог найти гаденыш. И даже с улыбкой на губах. И затычками в ушах, не сильно помогавшими, но хоть немного сбивавшими накал лязганья металла. Буся, после первого своего выступления , почему-то больше не солировала. Все же не потеряны ориентиры у собаки. А прошлый срыв запишем на дикую  самцовую привлекательность солиста Раммштайн. Может, она как-то через этот низкий утробных хрип, который у него вместо голоса, передается? А Буся все же девочка, хоть и собачья.

А уже с самого утра я получала огромное удовольствие, слушая постоянные звонки и разраженные вопли соседа , что он не делает ремонт, не продает котят породы сфинкс, не ищет женщину строго от сорока лет, пухлого телосложения, не оказывает интимные услуги на дому. И массаж простаты тоже не делает!!!

Конечно, это подло, но Господи, до чего классно! Хоть какая-то компенсация за мои мучения!

Я давилась смехом в подушку, вытирая слезы и нацеловывая Бусину удивленную мордашку. Вдоволь наслушавшись, как соседский гад отбивается от телефонных маньяков, я вспомнила о делах насущных, и повезла Бусю в ветклинику делать прививки. На обратном пути зарулила к подружке, недавно съехавшеся со своим парнем. Лара давно звала, но я со всеми этими ремонтами, переездами, работой и затяжной войной с соседом никак не могла вырваться.

Наумилявшись на Бусю и квалифицировав ее, как той-пуделя, Лара начала интересоваться моей личной жизнью в логичном желании человека, уже устроенного, помочь с тем же самым счастьем подруге. Я вяло отбивалась, не желая грубить. Лару я знала со школы, дружили мы крепко и любили друг друга , как сестры. Поэтому к бесцеремонности ее я привыкла за столько лет.

Перевела разговор на основную свою печаль - соседского гаденыша. Поржав над удавшейся местью, Лара задала неожиданный вопрос:

- А сколько ему лет-то?

- Восемнадцать  исполнилось, похоже, - пожала я плечами, - слышала, как родители его говорили, что надо мальчику на восемнадцатилетие подарок придумать.

- Надо же! В институте учится, наверно. И такой говнюк.

- Учится. Каждый день ходит, урода кусок. И возвращается вечером. И сразу музыку свою проклятую врубает. - Пожаловалась я уныло.