Пятеро взяли на себя по отдельному сектору обзора, шестой же крался вслед за ними. В его задачу входил контроль происходящего в тылу, за собственной спиной, а следовательно, и за спинами товарищей. Вот отчего и прозвано было такое построение «солнышком»: замыкающий сзади – светило, идущие впереди – лучи.

* * *

Первое, что он почувствовал, очнувшись, вынырнув из беспамятства, – тяжесть в груди. Человек судорожно открывал рот, будто вытащенная из воды и брошенная на песок рыба. В широко распахнутых глазах заметались «мушки» разных цветов, мышцы одеревенели… Наконец воздух со свистом засосало в глотку, а уже оттуда – в трахею и лёгкие. Стоило организму получить необходимый ему кислород, и человеку сразу полегчало. Жжение в груди, звон в ушах, ломота в мышцах… Сейчас всё это вызывало животную, неподдельную радость. Наверное, такой же восторг от вдоха испытывает новорожденный.

Человек дышал жадно. Будто ему сказали, что воздух вот-вот закончится и перед смертью осталось только одно – надышаться, и уже совершенно не колышет утверждение, что это невозможно.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем понял наконец, что лежит на чём-то сыром и мягком и при этом смотрит в небо, испещрённое яркими звёздами. От осознания этого факта его встряхнуло так, что он резко подскочил, прикусив язык, поднялся на ноги и растерянно огляделся.

Ничего необычного человек не заметил, кругом ночной лес. В общем-то для большинства нормальных людей оказаться ночью посреди леса далеко не обычное времяпрепровождение, но этот человек воспринял случившееся очень спокойно. Как будто ему ночной лес давно был привычен, только вот он не мог вспомнить, почему так вышло.

Воздух… Далеко не с первого вдоха растерянный человек обратил внимание на странные запахи. Окружающая атмосфера сильно отдавала озоном, а когда подул ветерок, к озоновому запаху примешался смрад гнили.

Человек поморщился и, прислонившись к стволу ближайшего дерева, попытался вспомнить, как же тут оказался. Впрочем, полностью отрешиться от окружающей среды он себе не позволил. Его чувства оставались «здесь и сейчас»: зрение, слух, обоняние, осязание напряжённо изучали обстановку…

Как ни старался, ничего конкретно он вспомнить не смог. Озарения не случилось.

Осознав это, человек решил, что пора бы испугаться всерьёз. Ещё бы! Очнуться в лесу и не помнить, как оказался в ночи среди деревьев, не понимать, кто ты есть, и не быть в курсе, что вообще происходит…

Но, к своему удивлению, он легко, даже слишком легко принял сам факт потери памяти.

Почему так? То ли ему по жизни плевать на всё, то ли амнезия случается не впервой, то ли психика попросту крайне устойчива к стрессам разного рода.

Растерянность он испытал, да, но страха, в принципе нормального для городского жителя, вдруг заброшенного в ночной лес, почему-то нет и в помине…

Теряясь в догадках и пытаясь понять причины лёгкости смирения с текущей ситуацией, человек машинально сунул руки в карманы куртки. Правый карман был пуст, а вот в левом – неполная пачка сигарет и зажигалка. Человек обрадовался, достал пачку, сунул в зубы сигарету и чиркнул зажигалкой. После нескольких затяжек он понял, что курит давно – курильщик со стажем делает глубокие и частые тяги. Именно так и он хватал порции дыма.

Затушив окурок о кору дерева, человек сунул руки в карманы, отлепился от ствола и неторопливым, можно сказать, прогулочным шагом отправился куда глаза глядят.

– Я почти счастлив, – пробормотал он сам себе вслух. – Ни задач, ни проблем… Ничего не помню! Если б ещё не гнилой запах, было бы…

Что именно было бы – осталось для него загадкой, потому как сзади оглушительно грохнуло. Человек резко обернулся и обомлел – позади заполыхало ярким белым светом.

Вот теперь он не на шутку перепугался!

Сообразив, что надо бы немедленно делать ноги, человек уже собрался было побить мировой рекорд по бегу, но не успел даже стартовать. Перед глазами внезапно появился сжатый кулак, и эти сомкнутые для удара невесть откуда возникшие пальцы летели прямо в его лицо…

Что произошло дальше, он и сам понял не сразу.

Удара не случилось. Человек неожиданно для самого себя резко отклонил туловище назад, из-за чего кулак всего лишь рассёк воздух в том месте, где мгновением ранее находилась его голова. Схватив чужую руку за запястье и предплечье, он потянул её на себя, одновременно поднимая кверху свой левый локоть.

Напавший на него, увлекаемый своей собственной рукой, зажатой в тиски хватки, подался по направлению к человеку, и в следующую секунду правый глаз ударившего по инерции «насел» на локоть несостоявшейся мишени для атаки кулака.

Сила и скорость этого «наседания» получились до того большими, что и обладателю локтя, и обладателю глаза впору было узреть натуральные искры, вылетевшие из точки соприкосновения.

Кулачный боец мог бы закричать от дикой боли, мгновенно распространившейся от поражённого глаза до шеи, но человек, не пожелавший стать мальчиком для битья, тотчас зажал ему рот, будто категорически не желая услышать страдальческий крик.

Дав отпор, он не стал ждать, когда противник очухается и попытается взять реванш. Воспользовавшись моментом, нанёс рубящий удар ребром ладони по переносице. Хруст ломающихся хрящей сообщил, что в ближайшее время ничей кулак повторно не прилетит наверняка.

Что самое воодушевляющее, от растерянности не осталось и намёка!

Осмотрев поверженного противника, человек завладел его оружием. Непонятно почему, но это была… самая настоящая дубина! Никакого ножа и тем более пистолета не нашлось. Причём одежда, которая прикрывала телеса нападавшего, очень смахивала на бутафорский костюмчик. Этакая кожано-меховая «от кутюр», пошитая для съёмок фильма про какое-нибудь мало цивилизованное племя…

Интересно, если бы этот одичавший тип не кулаком замахнулся, а битой, удалось бы избежать первого удара, способного отправить в нокаут? И как следствие стать добычей. Пленником в лучшем случае или тушкой, насаженной на вертел, – в худшем.

Осознание, что он способен за себя постоять, придало человеку определённую уверенность: несмотря на отсутствие внятного объяснения, что он вообще тут делает, есть шансы выкрутиться из передряги.

Взвесив в руке палку, заметно утолщавшуюся к одному из концов, он огляделся, выбрал направление и зашагал прочь, подальше от места схватки. Успел пройти метров двадцать, когда откуда-то справа до него донёсся сначала звук выстрела, а потом громкий мужской крик. Человек счёл правильным отскочить за ближайшее толстое дерево слева по ходу движения, перевёл дух и осторожно выглянул из-за ствола.

Свет, вспыхнувший там, откуда человек шёл, уже погас, и, напряжённо всматриваясь в тёмные заросли, он вдруг явственно ощутил близкое присутствие живого существа.

* * *

Клутер, опытный и бесстрашный, привычно воспринял треск воздуха и яркое, молочного оттенка полыхание. Его более молодые напарники, схоронившиеся в кустах неподалёку, замерли, когда услышали треск и увидели свет, но справились с испугом, выскочили из скрывавшей их растительности и помчались между древесных стволов. Заметили, понял Клутер и поднялся из углубления в почве, послужившего ему укрытием.