Ной скрестил руки на груди и поинтересовался:

— И когда же мы начнем собеседование?

— Мы уже начали.

Вот те на!

— То есть треп об Одиночке является частью собеседования?

— Это не треп. — Она опять склонила голову — Это проверка вашей честности.

— Вы хотите правды?

— Я всегда хочу правды.

Отлично. Ной миллион раз слышал это от женщин, и миллион раз, услышав правду, они разражались рыданиями, заставляя его пожалеть, что он не сказал что-нибудь более далекое от истины.

— Одиночку бросили, когда он был еще щенком, а я нашел его. Он был ранен. Может быть, вы заметили, он прихрамывает?

— Бедняжка, — прошептала Сэми.

— Я думаю, он — наполовину волк, хотя я и не выяснил этого, даже когда нашел его хозяина.

— Вы нашли его хозяина? — удивилась Сэми.

— Да.

— Того, кто бросил Одиночку?

— Именно.

— Зачем?

Ной шумно выдохнул. Он забыл, когда ему в последний раз приходилось рассказывать о себе. Он также забыл, когда у него вообще возникало подобное желание. Но от Сэми, похоже, так просто не отвяжешься.

— Я должен был объяснить ему, как важно заботиться о животных.

Она начинала понимать.

— Ясно. И как этот бывший хозяин? Жив после вашего объяснения?

— Скажем, больше он не совершит такой ошибки.

— Хорошо. — В ее взгляде светилось восхищение. Ему это не должно было польстить, но… польстило. — Как я понимаю, с тех пор Одиночка всегда с вами?

— Да, где бы я ни был, — сказал Ной и счел нужным уточнить: — Без исключения.

Сэми приподняла бровь.

— Что же, и в постели? — спросила она.

— Он спит в спальне, в изножье кровати.

— Но не в самой кровати?

— Вы задаете забавные вопросы, сударыня, — произнес Ной, но под немигающим взглядом Сэми был вынужден сдаться: — Нет, не в кровати.

— Хорошо. Просто мне надо выяснить это заранее.

— Почему?

— Потому что вы будете спать в моей постели.

— Что же, должность, которую вы предлагаете, включает стол и проживание?

— Должность? — Сэми расхохоталась. — Забавно. Послушайте, почему бы нам не присесть и не познакомиться друг с другом поближе, мистер… — Она замолкла. — Надо же, не могу поверить. Мы с вами говорим так долго и до сих пор не представились друг другу.

— Меня зовут Ной.

Она протянула руку, звякнув браслетами.

— Сэми Фонтэйн. Ной — это имя или фамилия?

Разговор вступил на скользкую почву. Следующие несколько минут будут иметь решающее значение для всего предприятия. Если ей не понравится то, что скажет Ной, он может последовать за беднягой Гриффитом.

— Это имя.

— А ваша фамилия?

— Хок.

Она замерла.

— Хок? Хок… Мне знакомо это имя. Вот только откуда?

Ной подошел к столу, заваленному бумагами, и, не дожидаясь приглашения, сел.

— И каковы же ваши вопросы ко мне?

Сэми щелкнула пальцами.

— Вспомнила! Моя мать как-то собиралась замуж за мужчину с такой фамилией. — Она тоже подошла к столу. — Мэл Хок. Знаете его? Вы, наверное, родственники?

— Что-то вроде этого. Вообще-то именно поэтому я и здесь.

— То есть? — Сэми опустилась на стул против него. — Это Мэл сказал вам об объявлении? Он знает? Как могло так…

— Вообще-то, это ваша мать предложила мне прийти сюда.

— Моя мать! — Дыхание у девушки участилось, узел рубашки заплясал буйный танец над животом. — Не может быть! Как? Когда? Почему?

Ной молча ждал. Это был довольно действенный прием. Сэми потребовалось несколько больше времени, чем обычно, чтобы сообразить, что к чему. Она замолчала, закинула ноги на соседний стул, подперла ладонью подбородок и улыбнулась Ною.

— Ждете, пока я замолчу и дам вам возможность ответить?

— Если вы не возражаете.

— У меня привычка перебивать собеседника. — Она вздохнула и отбросила волосы с лица. Казалось, ее золотые кудри живут собственной жизнью. Потрясающее зрелище. — Должна признаться, я привыкла озвучивать свою мысль, как только она возникнет. Что на уме, то и на языке.

— Так происходит всегда?

— Да.

— В таком случае жизнь у вас, должно быть, интересная.

— Даже очень. — Она понизила голос. — Когда я была маленькой, я все время попадала в неприятности. Клянусь, я провела в кабинете директора гораздо больше времени, чем в классе. Вас это, похоже, не удивляет. Я так и не рассталась с привычкой перебивать, но теперь меня считают уже не трудным ребенком, а эксцентричной особой. Ну, так что вы хотите сказать о моей матери?

— А я что-то собирался сказать?

— Да, конечно.

Для человека, способного так далеко уходить от темы, она обладает неплохим умением возвращаться к исходной точке. Это хуже. Вопрос о Бэйб Ной предпочел бы замять.

— Я — ваш подарок на день рождения.

К его удивлению, Сэми потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями и закрыть рот. На ее бледных щеках появился намек на румянец.

— Вы серьезно? Моя мать знает, что я тут делаю? И она… — Сэми судорожно вздохнула. — Она послала вас? Мне на день рождения? Она это одобряет? В голове не укладывается!

Похоже, он нарвался на мину. Впрочем, с Сэми это будет в порядке вещей.

— Почему вы так удивлены? — спросил Ной. — Вы обе взрослые женщины и способны решать, как вам жить, не так ли?

Сэми прочистила горло.

— Да, но… Моя мать несколько консервативна во взглядах, несмотря на многочисленные свадьбы и помолвки. А может быть, именно благодаря им…

— То есть вы хотите сказать, что Бэйб может не одобрить присутствие мужчины в этом доме, пока вы не замужем? — Ной пытался понять, что она имеет в виду.

Странно. Он не думал, что для такого уверенного в себе человека, как Сэми, имеет значение мнение матери. Также непонятно, почему все кандидаты, украшающие своим присутствием холл дома, — мужчины.

— Это не совсем так.

— Я уверен, Бэйб непременно подтвердит вам, что я абсолютно надежен и со мной безопасно иметь дело.

— В этом я не сомневаюсь, но… Вы уверены? Уверены, что она не возражает?

— Разумеется, не возражает. Бэйб сказала, эта работа будет временной, и собирается заплатить за первые три месяца, а после договор может быть пересмотрен.