— Куда, — сделал шаг назад Соломон. Но тут из-за дверной створки вышел милиционер в синей шинели, с ярко красными погонами с сержантскими лычками и прихватил его за рукав толстовки.

— В отделение милиции. Мы же тебе повестку присылали на прошлой неделе, а ты похоже запамятовал и не явились. А ведь три дня уже прошло. Не хорошо, Соломон Игоревич, — все также неприязненно улыбаясь ответил незнакомец. — В доме еще есть кто ни будь?

— Не-е-т, — немного растерявшись, потряс головой Соломон.

— Тогда одевайся, поехали.

— Да, да. Я сейчас, — торопливо ответил Соломон и посмотрел на продолжающего держать его сержанта. — Можно я куртку возьму. Она в прихожей висит?

— Отпусти, — кивнул незнакомец, явно старший по званию.

Соломон подошел к вешалке, сняв с крючка куртку и осторожно, чтобы не услышала Маруся, прикрыв за собой дверь и вышел на террасу.

— Пошли, — скомандовал старший.

Они спустились с террасы и по расчищенной трактором полосе вышли на дорогу, где стоял синего цвета, с брезентовым верхом еще советского времени Газик с белой надписью на дверце «милиция».

— Это что еще за ретроавтомобиль, — остановился Соломон, удивленно разглядывая странный Газик.

— Извини друг, «Побед» свободных не было. На этом поедем, — ответил незнакомец, открывая перед ним заднюю дверцу, а стоящий сзади сержант подхватил под локти Соломона и запихнув в салон, сел рядом.

Боковые окна внутри Газика заиндевели от мороза, и Соломону с трудом удавалось разглядеть дорогу впереди через лобовое стекло между спинами впереди сидевших водителя и старшего милиционера. Они ехали по почти пустому шоссе. Иногда навстречу попадались какие-то допотопные грузовики с деревянными кузовами и реже легковые машины по внешнему виду, действительно напоминавшие ретроавтомобили 50-х годов прошлого века. Где-то через час с небольшим стали появляться городские строения. Но Соломон как не приглядывался не мог понять, где они едут. Некоторые высотные здания казались ему знакомыми, один раз даже мелькнул шпиль высотки университета, но в основном попадались двух-трехэтажные дома, которых Соломон никогда раньше не встречал в своем городе. Наконец, машина притормозила и свернув, въехала через высокие решетчатые ворота в большой, отгороженный от улицы чугунной оградой двор и проехав немного, остановилась.

— Выходим, — не поворачиваясь, скомандовал старший и сержант, открыв дверцу со своей стороны потянул за собой Соломона.

Он спрыгнул на очищенный от снега асфальт и пока старший приказывал что-то водителю, огляделся по сторонам. Место показалось ему очень знакомым. Впереди высилось шестиэтажное, светло-серое здание сразу с рядами одинаковых небольших окон с небольшой дверью у входа, облицованного серым гранитом. Здание заканчивалось с обеих сторон Г-образными пристройками, образуя форму прямоугольной подковы, охватывающей внутреннее пространство двора. Верхние этажи фасадов-пристроек, развернутых во двор, были украшены рядом высоких колон опирающихся на арочные полусводы первых этажей, что как-то выбивалось из общего казенного вида архитектурного стиля основного фасада. Вдоль здания стояло с два десятка авто, в основном таких же синих милицейских Уазиков и несколько одинаковых черных легковушек, как из старого советского кино.

— Ну, что засмотрелся, — раздался рядом голос старшего, — Никогда еще не был здесь?

— Нет. А что здесь кино какое-то снимают, — с интересом посмотрел на него Соломон.

— Ага, про казаков и разбойников, — добродушно рассмеялся старший и приказал сержанту, — Отведи его к следователю.

Сержант взял Соломона под руку, и они пошли к входу в здание. «Квасковский уголовный розыск», — успел прочитать Соломон прикрученную к стене медную табличку, заходя внутрь здания.

Они вошли внутрь, в просторное, освещенное фойе, отделанное желтым мрамором. Сержант, продолжая придерживать Соломона за руку, подошел с ним к столу, за которым сидел офицер в такой же синей форме с золотыми лейтенантскими погонами и красной повязкой «дежурный» на рукаве и протянул тому серый бланк с отпечатанным на машинке текстом. Лейтенант взглянул в бланк, открыв лежащую перед ним амбарную тетрадь и проведя пальцам по листу, что-то отметил и не поднимая головы произнес: «В тридцать второй идите, к Семенову». Сержант потянул Соломона за собой к широкой, поднимающейся вверх лестнице, перед которой стоял большой красочный плакат с изображением пухлого, румяного деда мороза в красном тулупе. Дед мороз держал в вытянутой руке меч, а другой, прикрывал грудь щитом с изображением серпа и молота. Внизу под щитом стояла размашистая надпись: «С Новым 1953 годом!».

Соломон прочитал надпись, резко остановился, и потряс головой.

— Ты, чего, — дернул его за руку сержант.

— А какой сейчас год? 1953, — Соломон перевел удивленный взгляд с Деда мороза на сержанта.

— Ты чего парень, белены объелся, — усмехнулся сержант. — Еще декабрь 52-го. Месяц до нового года. Пошли. Семенов вроде добрый следователь. Может и отпустит тебя до праздников, если упираться не будешь, — и он, крепко взяв Соломона под локоть и стал подниматься вверх по лестнице.

На третьем этаже они свернули в длинный коридор с красной ковровой дорожкой на полу и обшитыми деревянными панелями стенами. Пройдя в самый конец коридора, сержант остановился перед дверью с номером 32 и откашлявшись в кулак, постучал и приоткрыв створку, заглянул внутрь: «Гражданин Гурвич С. И., доставлен». «Пусть войдет, а ты в коридоре подожди», — раздался из глубины усталый голос.

Сержант оглянулся на Соломона и приоткрыв пошире дверь, кивнул головой: «Заходи».

***

Это был совсем небольшой, сильно прокуренный кабинет. Перед окном стоял стол с черным телефоном, большой хрустальной пепельницей, заполненной окурками и включенная настольной лампой. К стене прижался невысокий металлический шкаф, с торчащим из двери ключом. За столом, спиной к окну, сидел, сложив перед собой руки, достаточно молодой, белобрысый мужчина в помятом темно-сером пиджаке, из-под которого выглядывала расстёгнутая на верхние пуговицы клетчатая рубашка. Перед столом стоял хлипкого вида венский стул.

Сидевший за столом посмотрел на Соломона безучастным взглядом и с каким-то сожалением в голосе произнес: «Присаживайся».

Соломон сел на стул и выжидательно посмотрел на следователя. Тот опустил руку под стол, достал из кармана пачку папирос «Казбек» и раскрыв ее положил перед Соломоном: «Закуривай».

— Спасибо. Не курю.

— А я вот сколько не пытался бросить, ничего не получилось. — Следователь вытащил из пачки папиросу, дунул в мундштук и достав из кармана коробок, чиркнул спичкой, прикурив и выпустив вверх струйку сизого дыма, спросил равнодушно:

— Ну, что делать будем, Соломон Игоревич?

— А что надо, — вопросительно посмотрел на него Соломон.

— Ну, как что. — Тут следователь выдвинул ящик стола и вытащив оттуда какой-то исписанный листок, положил его перед Соломоном. — Надо подписать. Все уже подписали. Только ты остался.

— Что это, — покосился на листок Соломон.

— Забыл, — внимательно посмотрел на него следователь и взяв в руки листок, стал неспеша читать: «Мы, студенты второй группы, третьего