Самуил Бабин

Бумеранг 52-22-52

Соломон дремал, сидя на узкой, деревянной лавочке, в камере предварительного заключения, в простонародье «обезьянник», куда его и еще с десятка два, таких же молодых ребят, привезли вчера поздно вечером в автозаке. Их забрали синие омоновцы на городской площади у памятника Ушкину, куда они вышли с плакатами в поддержку одного яркого оппозиционного лидера, над которым вчера проходил суд в районном Басурманском суде, приговорившего его к тюремному заключению. В «обезьяннике» места было мало и народ устраивался сидя на узких нарах, прислонившись к стене или просто сидели на полу. Периодически приходили двое полицейский и выкрикнув фамилию, уводили с собой кого ни будь к следователю для снятия показаний. К утру, когда камера опустела, Соломон перебрался на лавку и только стал засыпать, как решетчатая дверь с грохотом открылась и полицейский выкрикнул его фамилию. Он встал и чуть пошатываясь, еще не отойдя ото сна, вышел из клетки. Один из полицейских крепко взял его под руку и проведя по длинному, слабоосвещенному коридору, остановился возле оббитой дерматином дверью с цифрой «5».

— Проходи, — полицейский открыл дверь и подтолкнул Соломона рукой в спину.

Это был небольшой кабинет, с выкрашенный непонятного цвета масляной краской стенами и небольшим подслеповатым окошком под самым потолком. Внизу, под окошком стоял облезший стол, за которым сидел, молодой полицейский, с заспанным лицом, в чине лейтенанта. На столе, высокой стопкой лежали бумажные папки с надписью «Дело». Такая же папка, только открытая, лежала перед лейтенантом, рядом с прозрачным пластиковым пакетом, с личными вещами Соломона, которые забрали у него полицейские, когда доставили в отделение.

— Гурвич, — произнес фамилию Соломона, конвоир и вышел за дверь.

— Садись, — произнес, устало зевая лейтенант, указав пальцем на стоящий перед столом табурет.

Соломон сел и чуть подавшись вперед, прочитал нашивку на кителе лейтенанта, Филимонов С.С.

Лейтенант чуть приоткрыл пакет и порывшись внутри, достал студенческий билет и развернув его, прочитал:

— Гурвич Соломон Игоревич. Студен третьего курса биологического факультета. Правильно? — И он, преодолевая зевоту, посмотрел на Соломона.

— Он, самый, — кивнул Соломон.

— Хорошо, — лейтенант отложил в сторону билет и достал из папки заполненный на компьютере типовой бланк и стал читать с безразличным выражением лица: «Гурвич С.И. в составе группы молодых людей, принимал участие в несанкционированной акции на Ушкинской площади, мешая проходу граждан и создавая проблемы в работе коммунальных служб. На неоднократные требованиям сотрудников правопорядка разойтись, группа молодежи, отказалась покинуть площадь. В результате было произведено задержание, и Гурвич С. И. препровожден в 116 отделение полиции. Сопротивление при этом не оказал и согласно такой-то статьи кодексу об административной ответственности на него составлен настоящий протокол о возбуждении административного дела, для передачи в суд Кушкинского района»

Закончив читать, лейтенант сделал небольшую паузу и положил перед Соломоном протокол, пододвинул шариковую ручку: «Прочитай внимательно еще раз и подпиши».

— Ничего я подписывать не буду, — покачал головой Соломон, слегка усмехнувшись, — Я случайно там проходил и ни в каких акциях участие не принимал.

Это было уже не первое его задержание на подобных акциях, и он знал, как вести себя в подобных случаях.

— Можешь внизу напиши с чем несогласен. А то ведь до вечера здесь просидишь, — зевнул и потянулся лейтенант Филимонов.

Соломон взглянул на протокол, но подписывать не стал.

— Кстати, там девчонка твоя на улице уже часа три мерзнет, тебя дожидается, — безучастным голосом произнес лейтенант, — А мороз то, уже градусов пятнадцать.

— Что за девчонка, — нахмурился Соломон.

— Понятия не имею. Но говорит, что не уйдет, пока тебя не выпустят, — испытывающие посмотрел на него лейтенант, — Маруся кажется.

— Хорошо, — Соломон подвинул к себе протокол и написав «С протоколом не согласен», поставил подпись и подвинул листок лейтенанту.

— Сразу видно профессионал. Не первый же раз залетел к нам, — ухмыльнулся лейтенант, пряча протокол в папку и пододвигая Соломону пакетик с вещами, — Проверь, все на месте и распишись в перечне.

Соломон вытряхнул содержимое пакета на стол. Сунув мобильник с ключами и банковскую карту в карман, он, расписался на серенькой бумажке перечня и положил ручку на стол.

— Вопросы имеются, — устало спросил лейтенант.

— Скажи, лейтенант Филимонов, а как ты сюда попал на работу? В смысле, что подтолкнуло, — прищурившись, посмотрел на лейтенанта Соломон.

— На службу, — уточнил Филимонов и откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову, сладко зевнул, — Случайно. Я ведь то же на биофак поступал после школы. Но балов не добрал. А в приемной комиссии один мужик посоветовал, что с этими балами меня в школу полиции могут взять. Я и пошел.

— Не жалеешь, — с любопытством посмотрел на него Соломон, — Что не по призванию работаешь?

— А кто по призванию? У меня один товарищ после твоего биофака в автосалоне машины продает. А другой, с трудом в зоопарк устроился, научным сотрудником и чего?

— Да уж лучше в зоопарке, чем ментом.

— Не-е. Ментом лучше, — улыбнувшись, покачал головой Филимонов и загибая пальцы начал перечислять, — Зарплата нормальная, жить можно. Через два года старлея получу. Спецодежда бесплатная. Проезд на общественном транспорте тоже. На пенсию в сорок пять уйду. Все стабильно!

Он что-то еще хотел добавить, но тут дверь распахнулась и в кабинет вошел седоватый майор, в помятом кителе.

— Чего ты тут Филимонов, сопли жуешь. Там еще десять человек в обезьяннике, вот-вот правозащитники с журналистами понаедут, — злобно произнес майор, — До девяти всех оформи, и чтобы духу их тут не было.

— Слушаюсь, товарищ майор, — испуганно подскочил со стула Филимонов, застегивая китель.

Майор еще раз бросил на него гневный взгляд и вышел, громко хлопнув дверью.

— Что мне дальше делать то Филимонов, — в наступившей тишине, спросил Соломонов.

— Свободен. — Филимонов взял со стола замусоленный, картонный квадратик и протянул его Соломону. — Пропуск. Отдашь дежурному на выходе.

— Слушаюсь, — приложил руку к голове, копирую Филимонова, ответил Соломон. — Желаю дослужиться до майора и выйти на пенсию.

— Да, пошел ты, — беззлобно ответил Филимонов и подняв трубку телефона, стоящего на столе, произнес, — Конвой, следующего веди.

— Не смею отвлекать от любимой работы, — поклонился Соломон и вышел за дверь.

***

Выйдя из отделения на крыльцо, Соломон увидел прыгающую внизу, с ножки на ножку, пытаясь согреться, девчушку с сигареткой в руке.

— Ты, чего без шапки ходишь, Маруся, — спустился к ней Соломон.

— У меня капюшон, — улыбнулась девушка, приподнявшись на цыпочки и чмокнув его в щеку.

— Тогда надевай, — Соломон протянул руку и набросил капюшон ей на голову.