теперь всех знаешь, и, что собираешься делать дальше? — уже более миролюбиво спросил Соломон, — Опубликуешь информацию на них или подашь в суд? Да, плевать они хотели. Снова наступают темные времена. Теперь жандармы и их сексоты опять в почете, а любой суд будет на их стороне, даже не сомневайся.

— Теперь я знаю, что с ними сделать. — Филимонов взял в руке упаковку с витаминами и покрутил ее в руке. — Здесь осталось четыре таблетки. Ровно столько, сколько подписали протокол. Я бы очень хотел отправить их обратно в пятьдесят второй, доживать там остаток своей жизни. Если, конечно, ты, Соломон не откажешь мне совершить это справедливое возмездие.

— А что это за люди? Кем они стали? — спросила Маруся.

— Я достаточно долго изучал привычки и слабости этих людей. Малопривлекательные типы, мягко сказать. Сделанная подлость, навсегда оставляет отпечаток на последующей жизни людей. И эти не исключение. Единственный, твой дед выпадал из этого ряда. Теперь понятно почему.

— Огласите пожалуйста весь список, товарищ лейтенант, а я покурю, если не возражаете, — Маруся встала и отойдя к окну, прикурила тонкую сигаретку, выпуская, струйку дыма в открытую форточку.

— Значит так, — Филимонов вытащил из файла протокол, — Номер один. Академик Огородников. Ректор универа. Надеюсь, не мне вам рассказывать, про те притеснения преподавателей и студентов с независимыми политическими взглядами, которые с его подачи насаждаются в стенах универа.

— Я за. Подленький дяденька, — вытянула вверх руку Маруся.

— Второй. Блудский. Депутат госдумы. Скандально известен своими домогательствами к молодым девушкам, работающим в секретариате. Фамилия соответствующая.

— Брр-р-р, — мерзкий тип, — с отвращением произнесла Маруся. — Он к моей подруге с журфака, которую отправили брать у него интервью, сразу полез под юбку. Жаль, что у нас витаминов нет из тридцать седьмого года. Я бы его туда отправила с большим удовольствием.

— Номер, три, — продолжил Филимонов. — Бывший в то время староста группы, Владлен Хериенко. Он был, как мне удалось узнать, внештатным осведомителем охранного отделения. И, судя по всему, именно он организовал этот протокол.

— А этот интересно кем стал потом, — поинтересовался Соломон.

— Этот пошел работать по призванию. По комсомольской путевке был направлен на учебу в высшую чекистскую школу. В прошлом году ушел в отставку в звании генерал-полковник. Заслуженный чекист страны. Можно только догадываться, какой шлейф темных дел тянется за ним.

— Сплошные монстры. Ну и факультет ты себе выбрал Соломон, — затушив сигаретку в цветочный горшок, вернулась к столу Маруся.

— Уж где, где, а на твоем их точно больше всего было, — огрызнулся Соломон. — Ну и кто же четвертый?

— А вот четвертый, некто Ветров. Не сделал выдающейся карьеры. Даже наоборот. После универа поступил в аспирантуру. Занялся спекуляцией, перепродавая вещи, привезенные иностранными студентами. Был посажен за это самое и отсидел три года, По возвращению, какое-то время преподавал биологию в вечерней школе рабочей молодежи, больше пьянствуя со своими взрослыми учениками. Естественно, долго там не продержался. Дальше биография классическая, жил перебиваясь случайными заработками, то грузчиком овощного магазина, то сторожем кооперативных гаражей. Отец его был высокопоставленным сотрудником МИДа. И после его смерти, номер четвертому, достались в наследство квартира в Сатанисткой высотке и дача на Копейском шоссе. Естественно все это было успешно прогуляно за два-три года. В настоящее время проживает в однокомнатной панельной пятиэтажки на окраине. Занимается попрошайничеством у метро.

— Ну, этот, пожалуй, самый положительный на фоне первых трех, — одобрительно произнесла Маруся. — А как вы собираетесь заставить их принять эти таблетки? Вряд ли они согласятся сделать добровольно.

— Ты, что ни будь про клофелинщиц слышала, — хитро посмотрел на нее Филимонов.

— Это которые пьяным папикам, снотворное в шампанское подсыпают, а потом карманы выворачивают?

— Типа того, — покивал Филимонов, — Но одному, без помощников мне не обойтись.

— В смысле подельников, — съязвил Соломон, — Так это кажется называется на вашем жаргоне?

— Нет, — именно помощников, — покачал головой Филимонов. — Людей готовых совершить справедливое возмездие или искупить совершенную ошибку.

Соломон резко встал и пересев на стул Маруси, пристально посмотрел в лицо Филимонова: «К чему ты клонишь, лейтенант? Вот, забирай. Я отдаю тебе их, — он подвинул к лейтенанту упаковку с витаминами, — И делай дальше, что хочешь. Я в этом участвовать не собираюсь».

— Ладно, — Филимонов взял протокол, свернул его пополам, убрал обратно в барсетку и встал из-за стола. — Я все понимаю. День у тебя очень непростой выдался. Приношу искренние соболезнования. — Он сунул руку во внутренний карман пальто, достал визитную карточку и положил на стол. — Вот номер моего мобильного. Если будут какие проблемы, звони. До свидания, — и он, застегнув пальто, кивнул Марусе и вышел.

— Пойдем спать, Соломоша. Я просто падаю от усталости. — Маруся подошла к Соломону и наклонившись, обняла его сзади за плечи, — Ты, смотри, а он не взял волшебные витаминки.

— И что?

— Не знаю. А мне его идея понравилось, — пожала плечами Маруся, — Да и сам он вроде ничего, ни как все менты. Может правда, поможем ему.

— Маруська, я тоже дико устал, — простонал Соломон. — Давай не будем сегодня про это.

— Не будем. Спать, спать, спать, — Маруся сонно зевнула и потянула Соломона за руку, — Пошли. Я там в зале постелила на диване.

***

Маруся с Соломоном вышли из ворот кладбища последними, дождавшись, когда разойдутся немногочисленные близкие и знакомые Деда, приехавшие с ним проститься.

— Эй, ребята, я здесь, — окликнул их стоящий чуть в стороне, у старенького серого фордика, Филимонов. — Садитесь, подвезу вас до дома. Еще раз мои искренние соболезнования. — Он протянул руку Соломону.

— Спасибо за то, что помог с похоронами, — ответил рукопожатием Соломон. — Вообще то Деда помянуть надо. Может какое ни будь кафе будет по дороге, зайдем, ты не против?

— В нашем районе есть кафе Лира. У меня там заведующий знакомый. — Филимонов, вытащил из кармана мобильник и набрал номер, — Петрович привет, Филимонов. Ты мне столик, отдельный не организуешь через час? Трое нас будет. Спасибо, едем.

Припарковав фордик недалеко от кафе, они вошли в небольшой полутемный зал, где, увидев Филимонова, к ним сразу подошел официант и проводил в отдельный кабинет с уже сервированным легкими закусками столиком.

— Водки еще принеси нам грамм триста, — распорядился Филимонов, отодвигая стул перед Марусей.

— Я не люблю водку, — передернула плечами Маруся. — Мне лучше коктейль какой-нибудь.

— Не принимается. Поминать положено водкой, — отрицательно покачал головой Филимонов, присаживаясь к столу и протягивая ей меню.

Скоро вернулся официант с запотевшим графинчиком водки и стопками на подносе.

Филимонов сделал заказ официанту и отпустив его, разлил водку, молча поднял стопку и вопросительно посмотрел на Соломона.

— Хороший был у меня Дед, — поднял свою стопку Соломон, —