– Сделаем, – буркнул Дмитрий и неестественно широким шагом направился к своим инженерам.

– Лёш, задержись ненадолго, – окликнула Овсянникова Марина.

Он развернулся на пятках и встал по стойке смирно.

– Да-с, сударыня.

Марина закатила глаза.

– Скажи, как наш «СИМАРГЛ» Алисе? Ей всё нравится или она рассматривает другие проекты?

– Ну, – протянул Овсянников, – в целом, её всё устраивает. Замеры, обновление базы – у неё это получется. Но, по-моему, гражданские специалисты редко вносят революционный вклад. Алиса могла бы больше.

– Она – гражданский специалист? Я не знала. – Нахмурилась Марина.

– Да, – подтвердил Алексей, – она не закончила вышку, уехала со мной сюда.

– Если она хочет, то может пройти дистанционную программу здесь и стажироваться на новой должности. Что скажешь?

Он погладил губу перед ответом:

– Всё зависит от неё.

– Отправь её ко мне с этим вопросом, ладно? Нам бы не помешал ещё один специалист.

– Я с ней поговорю. – Пообещал Овсянников.

Алиса не пришла ни на следующий день, ни через неделю.

Старый Искитим, 2392 г., июнь

Марина теребила край юбки под столом и, не моргая, наблюдала за происходящим снаружи. Гаснущую от ракетного запуска вспышку заволокло индустриальным маревом. Хорошая погода, которой их встретил Байконур, превратилась в удушливое море пыли и дыма.

Андрей Юрьевич по-отечески положил руку ней а плечо. Она с благодарностью приняла его поддержку, хотя улыбка и вышла натянутой. Представители UNOOSA следили за трансляцией четырёх улетающих зондов. Попутный транспорт направлялся к Тау Кита e, но сами ретрансляторы и запасные детали должны были отсоединиться в пределах Солнечной системы, собрать ещё один и принять сигнал от висящего над северным полюсом Земли инфохаба.

«Всё получится, – снова повторяла про себя Яворская, – в симуляторе всё работало. Мы справимся. Прототип собирали наши инженеры, они знают своё дело».

В течение пары часов зонды поочерёдно отсоединялись от носителя и растянулись на десятки астрономических единиц друг от друга, почти уткнувшись в пояс Койпера. Четвёртому бублику понадобилось три часа на то, чтобы собрать пятый, который, получив от соседа достаточный импульс, взял курс на орбиту Плутона. Никто не ждал, когда он достигнет пункт назначения: в первом космическом тесте нужно было испытать передачу на близком расстоянии.

А.Ю. Горлов легонько ткнул Марину в бок. Она встрепенулась и отрапортовала:

– Цепь выстроена. Настроить туннельную плотность между участками.

Дмитрий получил команду по видеосвязи и, пыхтя, закорпел над пультом управления в Старом Искитиме.

– Туннельная плотность настроена. – Оповестил он.

Перепроверив приходящие данные и сравнив их с запланированными, Яворская сказала:

– Запустить пару сверхбрадионов.

Частицы пролетели отрезок от КИС до первого ретранслятора на субсветовой скорости, вскоре оказались в менее плотной среде, рванули вперёд и мгновенно достигли финальной точки, окрасив монитор фейерверком высвободившихся частиц.

– Время прохождения пятого ретранслятора, – Марина замялась, сглотнула и под пристальным взглядом Горлова договорила, – 5 минут назад. Четвёртый ретранслятор вышел из строя и пропустил сигнал. Запланированная скорость компенсирована соседними зондами.

Представители UNOOSA переглянулись.

Марина обратила внимание на только что пришедшее ответное подтверждение, для которого они не делали запроса, но промолчала.

– Второй тест. – Сказал Горлов.

В следующий раз случилось то же самое, время регистрации совпало с тем, когда Яворская увидела уведомление. Поток частиц оказался столь же сильным, как и в прошлый раз.

– Коллеги, имеет место парадокс причинности. – Подытожила она. – Мы продолжаем работать над его преодолением.

Андрей Юрьевич дополнил:

– Рекомендую доставить сломавшийся зонд с попутным транспортом, провести диагностику и сконцентрировать усилия на парадоксе.

Столпившимся у искитимского монитора подчинённым он заявил:

– Спокойно: не расстраиваемся. Это первый прототип, дождь из частиц на Землю не свалился. Работаем дальше.

Сердце Марины стискивала костлявая рука разочарования. Сотни раз перепроверенные расчёты давали оптимистичное обещание, что опыт пройдёт по грани неудачи, но получится. Он должен был получиться.

Звуки мира заглушались, а навязчивые мысли били набатом. В отеле Марина заварила себе чай и сидела перед ним достаточно долго, чтобы он остыл до комнатной температуры, а ночь нахлынула на безбрежные сухие степи, окутанные цветущим тамариксом. Звёзды – свидетели сегодняшнего позора – взирали с небес на то, как от пронзительного звука Яворская встрепенулась и приняла звонок.

– Тебе известно, который час?

– Знал, что ты не спишь. – Сказал Алексей. – Как всё прошло? Димон не может и двух слов связать, я не знаю, это у него полный успех или сокрушительный провал?

– Второе. – Сказала Марина, выровняв дыхание и смахнув пару слезинок. – То, что мы с тобой насчитали, не сработало: подтверждение зарегистрировано раньше. Может, конечно, плотность сбоит, но я не уверена.

– Парадокс, чтоб его! – Ругнулся Алексей. – Что сказал гендир?

Марина услышала гневный голос Алисы на фоне:

– Тебя и сейчас работой достают? Сколько это будет продолжаться?

После невнятного бормотания с его стороны и трещащих звуков Овсянников сказал:

– Извини, поговорим позже. – Он отключился.

Старый Искитим, 2392 г., октябрь

Во время расследования выяснилось, что бракованный зонд пострадал при взлёте – подвели крепёжные болты, и он бился об обшивку. Дефект устранили, и тысячи копий зонда уже выпустили в производство. Вскоре их планировали отправить в путь, несмотря на неразрешённый парадокс причинности.

Марина и Алексей долго боролись с опережающим эффектом и добились миллисекундного разрыва, которого по-прежнему было слишком много. Однажды тренировочные ретрансляторы выдали единовременные запрос и ответ, но случайный успех оказался одноразовой акцией.

– Может мы не учитываем какой-то фактор? – Спрашивала на планёрке Яворская. – На моделях мы смотрим на сверхбрадионы в вакууме, а там наверху… – Она закусила губу.

– Марин, там мы и есть в вакууме. – Дмитрий указал в небо. – Не в сферическом, но всё же. Да, ему бывает плевать на нашу туннельную плотность. Или частицы просто вырываются оттуда и летят на своей естественной скорости.

«А вдруг он прав? – Думала она по пути в аквапарк. – Что, если они действительно слегка огибают туннель? За излучением других частиц мы этого не замечаем. Если всё так, то…» – она отбросила тревожную мысль.

Чтобы иногда давать мозгам передышку, Марина записалась в бассейн. Когда запах хлора ударял в нос или едкая вода щипала глаза – мысли о проекте уходили, но уколы свободы действовали лишь до тех пор, пока отвлекающая игла оставалась воткнутой в осязание – после её извлечения беспокойство просачивалось внутрь, свербело и сводило с ума.

По выходным её соседями по дорожке были мальчик с отцом, который учил его держаться на воде. Подбадривая своего протеже, он обгонял его и ждал чуть поодаль, так они и двигались раз за разом, пока Марина выполняла свою стандартную программу «туда-обратно».

В очередной раз оттолкнувшись от борта, она засмотрелась на