их дорожку: там было слишком пусто. В конце пятидесятиметровки готовился к старту сын, а на противоположном конце – отец.

– Не могли бы вы дать отмашку? – Попросил он.

– Да, конечно. – Ответила Марина, отплывая на середину. – На старт. Внимание. Мар-а-а-рш!

Она махнула рукой. Оба сорвались с места.

– Ух, кого-то обгоню скоро! – Подзадоривал мужчина, поравнявшись с ребёнком на середине.

Когда он прикоснулся к дальнему борту, его сын уже преодолел большую часть пути и с остервенелым усилием грёб. Марина увернулась от брызг. Отец нагонял его, но почему-то замедлился, когда их разделяло совсем крошечное расстояние: протянув руку, он бы мог ухватить сына за пятку и вырвать себе преимущество.

Тихий шлепок о борт с криком «Я победи-и-и-л!» – от ребёнка, через мгновение ещё один, но без победного клича – от взрослого. Марина прокрутила в голове их заплыв, дополнив обе траектории воображаемыми стрелочками и секундомером. Одинаково протекающее для пловцов время показалось ей иллюзией из-за обратного движения отца сквозь пространство на первых порах. Она завершила тренировку досрочно и уже в раздевалке, беззвучно шевеля губами, рассуждала:

– Допустим, мальчик – это время в том виде, в котором мы его воспринимаем, а его папа – сверхбрадион, движущийся так быстро, что в точке B он оказывается раньше, чем мы его туда отправили. Но он всё равно не обогнал своего соперника – время в нашем понимании – потому что… Я поняла!

Она запрыгнула в брюки, накинула пальто и выскочила за дверь, едва не сбив кулер. Подбежала к столу администратора, схватила ручку, расчертила пустую сторону рекламного проспекта абсциссой с секундами и с расстоянием в световых годах и набросала график, похожий на деформированную букву S.

В первую секунду частица едва разгонялась, чтобы уйти на безопасное расстояние от заселённой планеты и не забросать её своим излучением, а уже на второй летела быстрее солнечного света, и кривая времени-расстояния отклонялась в отрицательную область графика. Преодолев большую часть пути на -6 секунде, сверхбрадион замедлялся до скорости света и ниже, чтобы, пролетев 6 «положительных» секунд, замереть в изначальном ноле времени. Последний отрезок пути он проводил в покое и выжидал фору, чтобы ответ пришёл сразу после обращения и никак не раньше – Марина выделила его жирной линией. Фигурной скобкой она обозначила дождь из частиц почти на всей протяжённости шкалы с безопасными островками в начале и конце. На всякий случай она сфотографировала график.

Глаза Марины сверкнули. Она натянула шапку на мокрые волосы и спорхнула вниз по лестнице. Сидя в аэротакси, она отбивала ногами чечётку и потирала руки. Каждый миг промедления казался ей пыткой, нарастающее возбуждение в груди было нестерпимым сродни зуду. Впервые дорога до НИИ прошла как на иголках. Марина пыталась расслабиться, представляя себя йогом, но так и сидела напряжённой.

На КПП её ждало разочарование: забытое дома кольцо отсекло возможность попасть внутрь.

– Пожалуйста, пропустите меня. – Умоляла она охранников. – Я Марина Яворская из проекта «СИМАРГЛ», вы же знаете меня! Я каждый день прохожу мимо вас.

– Извините, но правила есть правила: без пропуска или поручительства кого-то из коллег нам запрещено вас пускать.

Её грудь вздымалась от прерывистого дыхания, а пальто сильнее стягивало. Марина расстегнулась и набрала номер Овсянникова.

– Привет! – Выпалила она после замолкших гудков. – Прости, что тревожу в нерабочее время, но мне не дают пройти в лабораторию без кольца. Я всё поняла. Поняла, Лёш!

– Подожди, отдышись. – Сказал Овсянников. – Что заставило тебя ломиться в НИИ на выходных?

Марина закусила губу, сдерживая порыв топнуть или заорать.

– Я знаю, что делать с парадоксом! Нам всего лишь нужно придержать сверхбрадион в конечном инфохабе. Дело не в скорости, а во времени!

По ту сторону раздалось протяжное «Хм-м», Марина в нетерпении ходила взад-вперёд по фойе. Не выдержав затянувшегося молчания коллеги, она сказала:

– Если ты занят, я позвоню Диме.

– Не отнимай у меня хлеб! Давай я приеду, и ты всё подробно расскажешь?

Она покраснела.

– Мы можем обсудить всё завтра, я не говорила, что жду тебя тут.

– Ну кто так делает? Я ж теперь не успокоюсь, пока не испытаю модель. Подожди меня. Всё равно ты уже приехала.

– Но, Лёш, прости, я не подумала, Алиса же…

– Мне самому интересно, а Алиса будет страдать, если я загружу её всем этим под вечер. Скоро буду.

Овсянников тарабанил по сенсорным клавишам, чертыхался, исправлял, как минимум, по одному символу в каждой строке, переделывал и удалял большие отрезки кода. Марина ещё не наблюдала за ним в процессе работы. Сидя как безмолвный призрак, она боялась громко вдохнуть и потревожить вершителя её затеи. Ей чудилось, что стол под его руками вот-вот загорится от спешки. Она представляла, как с каждой новой закорючкой в программу вдыхается всё больше квантов жизни.

– Марин, я скоро закончу. Активируй песочницы. – Сказал Алексей.

Она засеменила к другому столу и с не сходящей с губ улыбкой вызвала два обособленных тестовых пространства. Вверх взмыли столпы яркого света, раскрывшись сначала куполами, а потом трансформировавшись в фасеточные шары-хабы. Между ними тонкой струйкой протянулась цепь ретрансляторов.

– Что ж, момент истины. Сделаем запрос в другой хаб? – Подмигнул Алексей.

Пока песочница переняла обновление, коллеги успели сходить за кофе и набрать шоколадок. По возвращении их ожидала торжественная надпись: «0 несоответствий». СИМАРГЛ откликнулся в запланированное время, не опередив запрос. Марина и Алексей переглянулись.

– Садись за тот терминал. – Яворская указала на стол у дальней голограммы. – Попробуем перекрёстный обмен сообщениями. Фиксируй время.

Не успела она набрать официальное послание, как получила фото Алексея с высунутым языком, втянутыми щеками и закатанными глазами. Марина пригрозила ему пальцем, стёрла всё написанное ранее и ответила:

«Прекрасно. Ты преодолел 12 св. лет за две секунды».

Алексей отправил ей свой новый портрет с поднятыми вверх большими пальцами. Она скопировала первый попавшийся абзац из случайного файла и отправила Овсянникову с припиской «Сравним время». Марина перепроверила свои показатели, её сердце ускорило такт.

– Лёш, у меня всё вовремя! Ровно друг за другом. А у тебя?

Он, улыбаясь, закивал. С победным визгом она кинулась ему на шею, а когда поняла свою субординационную оплошность, было уже поздно: он подхватил её под лопатками и закружил. Марина хлопнула его по плечу.

– Всё, хватит, ой, сейчас задушишь!

Он опустил её на землю, она отшагнула назад, поправляя причёску.

– Извини, я не должна была…

– Ой, да хватит уже. – Отмахнулся он. – Отметим прогон?

– Конечно. Сейчас вернусь.

Она ушла к своему столу, удерживая себя от того, чтобы не обернуться, и