– А какое мне дело до посторонних и до тех, кто будетпроходить мимо? Я их не знаю и знать не хочу.

– Ну что ты сразу завелась-то?

– Да то! Вечно пристаешь ко мне с посторонними людьми. Сотнираз тебе говорила: моя жизнь не нуждается в чьем-то одобрении. Живу, как считаюнужным. – Я помолчала и тут же добавила: – Я с этим Николаем только первый денькак познакомилась. Можно сказать, я его всего несколько часов знала.

– И он сразу пригласил тебя к себе в квартиру, – задумчивопроизнесла Верка. – Не побоялся.

– Дурное дело нехитрое. Мужики все кобели. Когда захочется,они верхнюю голову отключают и начинают думать нижней головой. А нижней головепо фигу, где прильнуть, поэтому о безопасности она думает меньше всего. Я тебееще раз повторяю: в ресторане меня никто не опознает. Даже если менты туданагрянут и будут допрашивать, с кем он обедал, то они скажут, что один. Простовесь обед мы играли в гляделки, а к концу обеда я сделала все от менязависящее, чтобы этот «гарный хлопец» пошел за мной. Он и пошел, как бык наверевочке. Так что обслуживающий персонал видел только, как мы вместе вышли изресторана. Ну и постояли пару минут у входа. Я оставила ему свой телефон, а он предложилвстретиться вечером.

– А потом что?

– Встретились. Правда, он мне перед этим позвонил. На егомобильном есть мой номер, но я сим-карту из телефона вытащила и в мусорный баквыкинула.

– А сим-карта на тебя оформлена? – дрожащим голосом спросилаподруга.

– Господи, Вер, ну что, как маленькая, ей-богу?! Я же этимделом давно занимаюсь. Я что, идиотка, чтобы меня по номеру телефона вычислили?Я сим-карты у одного знакомого на рынке покупаю, а он их на другие паспортасписывает. Схема отлажена.

Парень даже моего имени не знает. Я всегда прихожу к нему врыжем парике и темных очках. Да и любопытством он особым не отличается. Денежкикапают, а остальное не имеет значения. Так что по телефону меня тоже невычислишь. У меня и здесь страховка хорошая.

Я закурила сигарету, вновь покосилась на наблюдающего занами мужчину:

– Мой новый знакомый меня встретил и предложил поехать кнему в гости. А мне только это и надо было. В его дворе было пусто. Игралидети, но они не обращали на нас внимания. Пока мы шли до его квартиры, намникто не встретился. И даже если предположить, что кто-то высмотрел нас в окно,то видели девушку с длинными белыми волосами, но никак не меня. Я специальнонадела серое платье, чтобы оно не бросалось в глаза, и повязала алый шарф. Людизапомнят шарф, но не серое платье. От шарфа я избавилась вместе с париком. Вквартире мы сразу стали пить вино. Николай откупорил бутылку, достал конфеты,разлил вино по бокалам. Я, как могла, оттягивала время и под видом того, чтопошла мыть руки, набрала ведро воды и вылила ему под ванну. А затем прибежала сиспуганными глазами и сказала, что его затопили соседи. Пока он выяснял, в чемдело, бросила ему в бокал с вином клофелин. – Стряхнув пепел в пепельницу, яощутила, как дрогнул мой голос. Посмотрев на напряженное лицо подруги, япродолжила: – Николай вернулся, сказал, потом разберется, что случилось.Видимо, где-то протекает ванна, но это точно не соседи. Мы подняли бокалы вина.Он выпил свой и умер.

– Может, у него сердце больное или давление было высокое?Может, у него на клофелин аллергия? – обеспокоенно спросила Вера.

– Может быть. Только вот смерть странная. Я до сих пор помнюего глаза, полные ужаса. Он стал задыхаться, а потом у него пена изо рта пошла.Когда Николай упал, я решила посмотреть, жив ли он. Перевернула, а у него ротперекошен, язык набок. Страшное зрелище. Глазищи такие... Как в фильме ужасов.

– Что-то на клофелин не похоже. – От Веркиных слов про моемутелу пробежали мурашки.

– Даже если представить, что у него произошла аллергическаяреакция, все равно это не клофелин.

– А на что похоже?

– На яд, – глухо ответила Верка и побледнела так, что отстраха я почувствовала острую боль в сердце.

Верка работала фармацевтом и продавала мне клофелин. Именноя уговорила ее заниматься этим. Мы доверяли друг другу, потому что обедетдомовские и хлебнули вместе немало. Детский дом – отличная школа навыживание.

В отличие от меня, Верку даже попытались однажды удочерить.Приехала одна семья, и из всех детей выбрали именно Верку. Сначала приезжали кней в выходные, привозили гостинцы и игрушки. Несколько раз даже брали с собойпогулять и обещали, что в скором времени она будет жить в настоящей семье. А однаждыпообещали приехать, но не приехали. Никогда. Видимо, передумали. Как же Веркапереживала... Лила слезы, впала в депрессию. Целыми днями сидела у окна вместес подаренным ей медвежонком. Воспитатели не могли уложить ее спать. Она сиделау окна даже ночью. Детское сердечко не могло понять, почему ее не взяли вобещанную семью, что она сделала не так и почему ее не поздравили с днемрождения. Когда воспитатели не выдержали и позвонили тем, кто опекал Верунесколько месяцев, на том конце провода честно признались, что от удочерения ихотговорили друзья и родственники. Вдруг у девочки плохая генетика... Лучше бытьодним, чем с ребенком, который полон сюрпризов и неожиданностей. Верка допоследнего верила, что к ней обязательно придут, что это просто недоразумение.Подругу направили к психологу, чтобы он помог ей избавиться от иллюзий ивырваться из объятий депрессии. Знакомство с так и не состоявшейся семьей Веркасчитает самой чудовищной трагедией детства. Даже дедовщина, которая процветалав нашем детском доме, не оставила такого сильного следа, как то, что ее невзяли в семью. После этого случая Верка погрязла в комплексах и постояннодумала, будто у нее что-то не так.

– Ань, может, они меня не взяли, потому что я толстая? –спрашивала она у меня, когда мы лежали в своих кроватях.

– Никакая ты не толстая, – пыталась успокоить я подругу.

– А может, у меня волосы жидкие?

– Ерунда. У тебя очень хорошие волосы.

– А может, из-за родимого пятна на правом плече? Неужели ононастолько страшное?

– Глупости.

– Может, из-за того, что я букву «р» не очень хорошовыговариваю?

– С тобой логопед занимается. Ты говоришь неплохо.

– Но ведь что-то же им не понравилось?

– Они просто передумали.

– Как? Ведь обещали...

– Вера, ну ты не понимаешь, что ли? Люди могут простопередумать...

– А как же я?