– Послушай, попытайся все хорошо вспомнить. Ты всегда даешьмне клофелин в пузырьках. В общем, делаешь все для того, чтобы мне было с нимудобно работать. Не могло получиться, что в пузырьке оказался яд? Может быть, втот день ты думала о чем-то другом и из-за душевных переживаний все напутала?

– Это исключено. – Губы у Верки дрогнули.

– Тогда почему он умер и у него пошла пена изо рта?

– Не знаю. Ничего не понимаю... Но такая смерть не похожа насмерть от клофелина. Аня, меня не посадят?

– Ни тебя, ни меня никто не посадит. Я тебе уже усталаповторять одно и то же. Просто прошу быть повнимательнее. Когда готовишь мнеклофелин, не думай ни о чем постороннем.

– Аня, я не пойму... ты что, хочешь ответственность за то,что произошло, на меня свалить? Я дала тебе нормальный клофелин. Может, ты самав него яд добавила?

– А мне зачем? Я мужиков спать заставляю, а не «мочу».

Понимая, что мы с Веркой сейчас окончательно разругаемся, ямахнула рукой:

– Ладно, уже все равно ничего не изменишь.

– А у тебя остался клофелин, который ты подсыпала?

– Нет. Ты же мне всегда разовую дозу делаешь. Вот я всю ивысыпала. Вера, черт с ним. Давай просто решим, что у мужика было слабое сердцеи произошла аллергическая реакция. Давай лучше выпьем, чтобы больше проколов небыло.

Как только мы выпили, Вера взяла меня за руку и заглянуламне в глаза:

– Аня, а может быть, ты бросишь свою деятельность и начнешьжить как все...

– Я не хочу как все.

– Но ведь так очень опасно.

– Ну и куда я пойду работать? На завод? Кому мы,детдомовские, нужны? Институты сейчас, и те почти все платные. А на «бюджет» непоступишь.

Нам на «бюджет» мест не предусмотрено. Всем по хрену, что унас ни родителей, ни материальной поддержки нет. Да и зачем учиться-то? Это имможно учиться. Они же в полноценных семьях выросли. Им мама с папой всегдаденежку на буфет дадут. А нам кто эту денежку даст?! Никто! Мне было больно натебя смотреть, когда ты училась в училище. Одевали тебя с миру по нитке. Ходилавечно в стоптанных туфлях. Я не хочу за зарплату ишачить. Нам с тобой в этой жизнинадеяться не на кого. Если я за зарплату буду вкалывать, кто твоему Санькепомогать будет? Ты же у нас гордая. У мужа ни копейки не попросишь. В общем,Вер, я живу так, как мне удобно. В стоптанных туфлях ходить не желаю. Хочу житьс комфортом.

– Но все равно, когда-то же надо остановиться...

– Когда-то надо. Но не сейчас.

Мы выходили с Веркой из кафе, изрядно пошатываясь. Ястаралась ее поддержать и, не обращая внимания на то, что заплетается язык,произнесла:

– Ну и хрен с ним.

– С чем?

– Ни с чем, а с кем. Одним мужиком меньше, одним больше.Подумаешь, потеря...

– Ты что такое говоришь? Сейчас с мужиками и так напряженка.Они на вес золота.

– Тоже мне золото нашла. Мужик – сплошная головная боль. Вотлично я вообще не понимаю, зачем держать в доме мужчину. Ведь он даже неоправдывает затрат на свое содержание. Гораздо выгоднее вызывать по меренеобходимости. Ведь если ты хочешь поесть вкусного меда, необязательно держатьпасеку.

– Аня, что за рассуждения?

– Нормальные жизненные рассуждения. Из-за которых я не кусаюлокти, не наступаю на грабли и не строю утопических иллюзий. Даже ученыедоказали, что мужчина – переходная ступень от обезьяны к человеку. Отсюдаповышенная волосатость и агрессивность. Мужская особь по природе полигамна. Еецель – оплодотворить как можно больше самок. Любой мужчина – жертва борьбыинстинктов и ума. Когда мужика одолевает похоть, он перестает быть человеком.Не хрен одной нижней головой думать и незнакомых баб себе в квартиру водить.Иногда нужно и мозг включать. Этот Николай сам лоханулся, вот и получил позаслугам.

– Аня, ну что ты такое говоришь?!

– Вера, я тебе жизнь говорю! Жизнь без прикрас. Вот лично яникогда бы незнакомого мужика к себе в квартиру не притащила, потому чтопрекрасно понимаю, какие будут последствия. А этот мудак увидел эффектнуюблондинку и про собственную безопасность забыл. Вера, мужиков учить надо!

– Не таким же способом.

– Таким тоже. Это только ты у нас не от мира сего. Твойбывший на дорогом джипе катается, черную икру жрет, по курортам летает, а ты снего копейки не требуешь. Вдруг Пашенька обидится и не захочет вернуться. Тфу!Вот уж кому нужно яду подсыпать.

– Не смей! – прокричала пошатывающаяся Верка.

– Да пусть живет. Сволочи всегда долго живут. Поехали кПашке вправлять мозги!

– Ты что? – Лицо Веры стало таким перепуганным, что япочувствовала к ней острую жалость.

– А мне кажется, давно пора напомнить ему о том, что у негоесть ребенок.

– Никуда мы не поедем. Паша и так знает, что у него естьребенок, просто сейчас ему не до него.

– Вера, ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Санька уже вдетский сад пошел, а Паше все не до него. А когда ему будет до него?! Когда сынв армию пойдет?! С каким бы удовольствием я хотела сходить к твоему Паше исказать все, что о нем думаю!

– Не смей! Я знаю, ты можешь пойти! Умоляю, не нужно никудаходить!

– Да успокойся, никуда я не пойду без твоего ведома. Ты жеменя потом нытьем достанешь.

Я посмотрела на проезжающее мимо такси и махнула рукой,чтобы оно остановилось.

– Ты поедешь в этом такси, а я в следующем. Нам с тобой вразные стороны. – Когда такси остановилось, я запихнула в него Верку, сказалаводителю, куда ее везти, и заплатила. – Смотри, я номера переписала. Проверю.Не дай бог, пальцем тронешь, я тебя из-под земли достану. Надеюсь, ты не мудак,из тех, что спешат воспользоваться тем, что девушка немного выпила.

Таксист посмотрел на меня обиженно:

– Я работаю в городском такси. У нас приличная контора.

– Очень часто в приличной конторе работают неприличные люди.Мое дело предупредить.