Мужчина не унимался:

− Знаете, я с уверенностью могу…

− Не поймите меня неправильно, − резко оборвала его Юля, − но, если вы не возражаете, я бы хотела побыть в тишине.

Водитель еще раз взглянул на нее через зеркало и понимающе кивнул.

− Простите, − добавила она.

Подъезжая к дому отца в салон автомобиля стали просачиваться громкие звуки музыки, несмотря на то, что стекла были подняты. Когда машина остановилась у подъездной дорожки к дому, Юля какое-то время ошеломленно наблюдала за происходящим около него, а также в самом доме — это было видно сквозь широкие панорамные окна. Только спустя минуту она расплатилась с водителем и открыла дверь.

Большие окна в фасаде позволяли видеть если не все, то достаточно много для того, чтобы понять, что ее младшая сестра закатила вечеринку. Увидев, что происходит на территории отцовского дома, стоя на его пороге, к ней вернулись все те эмоции, которые переполняли ее в кабинете библиотеки. Только теперь они отдавались гулом в ушах и злостью на лице.

Юля поспешила войти внутрь. Аню она нашла в кресле гостиной. Та была в отключке от количества выпитого алкоголя; возможно, что и не только его.

− Как можно так беззаботно развлекаться, когда твой отец в больнице? — прорычала Юля в лицо сестры, резко проснувшейся от пощечины. На ее лице был явно выражен испуг от неожиданного появления незваного гостя. — Проснись, черт тебя подери! Кто все эти люди? Какого хрена здесь творится вообще?!

Она сделала жест рукой, указывая на болтающиеся по дому в состоянии полуобморока тела, но Аня на крики взбешенной сестры практически не реагировала.

− О, Юльчик, − с трудом произнесла она заплетающимся языком. — И ты тоже здесь?

Чтобы привести сестру в чувства, Юле пришлось плеснуть стакан какой-то жидкости ей в лицо.

− Эй, ты чего это, офонарела совсем? — более бодрым голосом пробурчала Аня, поднимаясь с кресла. Юля тем временем скрутила вертушку громкости на музыкальном центре и в создавшейся тишине прогремела криками о том, чтобы все живо выметались из дома, иначе она вызовет полицию.

− Куда же вы? Погодите, − Аня тщетно пыталась остановить уходивших одного за другим пьяных участников тусовки.

− Заткнись, − холодным голосом проговорила Юля. — Сейчас и до тебя очередь дойдет.

Спустя несколько минут, когда в доме больше не было никого постороннего, Юля строгим тоном приказала сестре пойти умыться, так как их ждет серьезный разговор. Та без пререканий направилась на кухню, открыла кран, набрала в сложенные лодочкой ладони воду и плеснула себе в лицо.

− Приходишь в сознание? — уже более спокойно спросила Юля.

− Да. Лучше.

В доме царил полный хаос. Множество пустых или полупустых бутылок были разбросаны по полу, дивану и на журнальном столике. Коробки из-под пиццы в развернутом виде лежали посреди кухонного стола, а красный соус и треугольный след, видимо от кусочка пиццы, был размазан по дорогому столу из красного дерева.

− Как ты могла так поступить, Аня? — спросила Юля у сестры, когда та присела напротив нее в кресло. — Я спрашиваю не только об этом всем, − она поочередно указала пальцем на бардак вокруг них, − но еще и о нашем отце. Почему ты не посоветовалась со мной перед тем, как что-то предпринимать?

Аня дрожащими руками открыла банку «Пепси-колы», которую нашла у себя за спиной в складках кресла. Сделала несколько больших глотков, скривилась от ударивших в нос газов и поставила банку на стол, отодвинув в сторону картонную коробку.

− Знаешь, − начала она, − у меня в жизни не все так безоблачно, как у тебя, сестренка. Ведь ты всегда была папенькиной любимицей, а не я, − она откинулась назад и запрокинула голову. Мне всегда приходилось только подбирать оставленные тобою крохи.

− Что ты такое говоришь? — возмутилась Юля. — Ты еще смеешь говорить, что тебе в этой жизни чего-то не доставалось? Папа никогда не оставлял нас на произвол судьбы. У нас всегда была вкусная еда на столе, хорошая дорогая одежда. Он даже машину тебе купил, забыла уже? Ту, что твой Дима разбил по пьяни.

− Да помню я все, — вспылила Аня и толкнула ногой столик так, что тот проехал по полу и опрокинул банку с «Пепси». Девушки безучастно наблюдали, как та катится по столу, расплескивая по нему жидкость каштанового цвета. — Только вот обучение он мне не оплачивал, как тебе, не приглашал занять его место в фирме, которую основал сам. Да, да, знаю, сейчас скажешь, что ты отказалась. И что с того? Это ничего не меняет.

− Ты решила ему за что-то отплатить? Аня, что плохого он тебе сделал? Неужели он заслужил такого отношения?

− Что мне еще оставалось? Возиться с ним самой? Да он временами даже не узнавал меня! — тушь на ее глазах растеклась и превратилась в черные размазанные пятна вокруг глаз — она беззвучно плакала.

− Что делать?! — взорвалась Юля. — Позвонить мне, для начала! Ты что, совсем из ума выжила? Ты собственного отца в дурдом упекла. Ты считаешь, что это нормально вообще?

− Я не знаю… Мне… мне показалось, что это единственный правильный выход. Ведь, если на то пошло, проблемами с головой занимаются врачи именно в таких учреждениях. Если у него с этим все совсем плохо, значит именно там ему и место.

− Блин, да с тобой без толку говорить вообще… Где он? Ты не сказала куда именно его отвезла.

− Ты хочешь его привезти обратно? Только не говори, что вернешь его сюда, ко мне.

− Я не знаю… Не знаю куда, но так нельзя. Мне нужно его увидеть, тогда и решу, что делать дальше. Ты говоришь, ему еще хуже стало за этот месяц?

Аня зажала ладони между коленками, отвернулась куда-то в сторону и кивнула. Продолжая невидящими глазами смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза сестре, сказала:

− В Вирнаково. У выезда из поселка, в сторону шоссе, есть поворот направо — развилка. Там находится лечебница. Ты увидишь указатель.

Юля выслушала сестру, но не сказала ни слова. Она встала с кресла и вышла из дома, набирая номер телефона того самого таксиста.

Глава 4

Найти это место было бы совсем непросто, если бы не наличие маленькой указательной таблички, говорящей о развилке, у съезда с главного шоссе при выезде из Вирнаково. Узкая грунтовая дорога без каких-либо дополнительных пометок о