Я ведь не могу?!

Я ведь… не способна!..

Как больно…

«- Ну хватит, всё! Ты видишь, она морщится. И побледнела ещё сильнее. Ты ей делаешь больно! Прекрати сейчас же!

— Минуту. Минуту, Эмма. Ты зануда, как всегда. Сама же попросила помочь — так не мешай. Мне кажется, я что-то нащупал.

— Что?

— Воспоминание такое яркое, что даже тьма в её голове не смогла полностью закрасить его чернотой»

Я хочу уплыть от навязчивого внимания чужака. Мне нужно спрятаться.

Где-то здесь есть то, что мне поможет.

Мой маяк, мой компас, мой оберег.

Единственное сокровище, которое было только моим.

…мне хочется смотреть на вас, как на произведение искусства, не отрывая глаз…

…хочется трогать, чтобы увериться, что вы настоящая…

…тайна спит в ваших глазах. Я пытаюсь понять, но не выходит…

…вы будто говорите со мной, глазами. Постоянно. Такой тихий шёпот — кажется, подойдёшь ближе, и наконец-то удастся расслышать, о чём…

Тихий голос приходит ко мне. Он как солёная морская вода на свежие раны. Как солёная морская вода — умирающей от жажды. Я пью его, пью, но не становится лучше. Наоборот. Есть риск погибнуть, ведь это не настоящая вода. Не настоящий голос, лишь… воспоминание.

«- Умница, девочка… так, ещё немного… давай-давай…

— Гордон! Это я вообще-то рожать собираюсь. Не она.

— Ай, отстань! Она почти вспомнила. Там кто-то есть в её воспоминаниях, кто-то очень важный для неё. Вот этого бы «важного» найти да расспросить, многое встало бы на свои места. Так что не отвлекай».

А потом я вспомнила.

Глаза того мужчины.

В них вспыхивал магический огонь, когда он на меня смотрел. А в следующий же миг сменялся кристаллами льда — такого острого, что об него можно было порезаться. Этот взгляд проник мне прямо в душу.

«- Ма-ам… это же…

— Тш! Я уже давно всё поняла. На ней его цепочка.

— Так. Я что-то не пойму. Вы меня что, зря в такую даль вытащили?

— Прости. Мне нужны были подтверждения. Я их получила. Спасибо тебе, от души! Можешь теперь с чистой совестью возвращаться к Солейн. Не то она тебя заревнует.

— Пф… к тебе что ли? Ты даже в лучшие годы была не в моём вкусе. А уж в таком положении и подавно.

— Вы-то когда соберётесь?

— Я давно уламываю. Она сопротивляется. Пригрозил, еще лет десять жду — и применю телепатическое внушение.

— Ахах… а она что?

— Пригрозила сделать мне внушение своим жреческим жезлом, если только подумаю в эту сторону.

— Как я рада, что у вас идиллия.

— Пойду я и правда… Всё это не смешно, Эмма. Грядут сумрачные времена. Поскорей бы твоим мужчинам вернуться. Сол тревожится, что ты здесь одна.

— Она не одна!!

— Конечно нет, мой дорогой. Мой младший мужчина в случае чего защитит меня от опасностей, правда? Да и эту девочку, чую, не случайно именно сейчас привело в мой дом.

— Хорошо бы так. Я бы на всякий случай не доверял ей. Должен тебя предупредить — меня не покидает ощущение, что эта крошка испытывает сильнейшие муки совести за что-то. И это «что-то» посерьёзней пересоленного супа или несданного экзамена".

Когда я проснулась, все чужие уже ушли, кроме той женщины.

Я привстала в постели.

В голове было совсем мутно. Кажется, только что обсуждали меня, но что решили, я не уловила.

— Госпожа, вы меня прогоните?

Она, казалось, задумалась настолько глубоко, сцепив на округлом животе тонкие пальцы, что не сразу меня услышала.

— Нет, что ты, милая! Оставайся, сколько хочешь. В округе сейчас неспокойно. Тем более, ты не помнишь, куда тебе идти. Скажи, а может быть такое, что ты не случайно оказалась здесь, а направлялась именно в Замок стальной розы? — внимательный взгляд хозяйки, казалось, тоже пытался читать мои мысли. Было бы что читать. Сплошная пустыня, и ветер шумит.

Я потрясла головой, отрицая.

— Понятия не имею. Вряд ли. Где я — и где такое роскошное место, как ваш дом.

— Но ты не против погостить у нас, пока не поправишься?

— Вы слишком добры ко мне. — Мне почему-то стало стыдно. Я не заслуживаю к себе такого отношения. Я его ничем не заслужила, только обременяю здесь всех. — Только я не могу вот так… я должна вам чем-то оплатить своё пребывание!

Хозяйка Замка всплеснула руками.

— Ой! Вот только глупостей не надо…

— Позвольте мне поработать! — я встрепенулась. — Я… всё умею! Точно, я вспомнила! Я совершенно точно уверена, что обучена и шить, и прибирать, и даже готовить… возьмите меня к вам служанкой, пожалуйста! Иначе мне придётся уйти, чтоб так не грызла совесть.

Я окончательно смутилась. Ну вот, звучит практически как шантаж. Как мне не стыдно.

Моя благодетельница меж тем прикрыла лицо ладонью. И я не сразу догадалась, что она просто пытается не рассмеяться. Получалось не очень, потому что плечи, прикрытые кружевной накидкой, вздрагивали.

— Боже… служанкой… — она убрала руку и посмотрела на меня чуть покрасневшими глазами. Уголки губ у неё подрагивали. — Ну, хорошо. Пусть будет служанкой.

И всё-таки ещё целую неделю меня даже не выпускали из постели. И кормили там же. И леди Эмма всё-таки разрешила сыну баловать меня пирожными.

Росло моё чувство вины за то, что ко мне так незаслуженно проявляют столько доброты. Поэтому едва я научилась ходить по комнате, не испытывая головокружения, упросила дать мне хоть какую-то работу.

Тем не менее, всё, что удалось выпросить — это мелочи вроде сметания пыли метёлочкой и полива цветов. Я, конечно, смущалась и умоляла дать что-то ответственнее, но про себя благодарила леди Эрвингейр за доброту, потому что поднимать что-то тяжелее лейки пока была не способна.

К тому же половина дня уходила на то, чтобы просто бродить по лабиринтам коридоров и комнат Замка стальной розы и любоваться его красотой, разинув рот.

Высоченные потолки, просторные покои, огромные залы — «для танцев», как пояснили мне другие служанки. Ванные комнаты, оранжереи, библиотека, оружейные и ещё огромное количество других помещений, назначения половины из которых я даже не знала.

А какие там были окна!

Я никогда не думала, что в доме, где живут люди, может быть так же светло, как под небом. Через высокие стрельчатые окна с витражами внутрь проникало столько света, что я просто терялась. Первое время могла передвигаться только вдоль стен, не решалась выйти на середину. Девочки шутили, что я, наверное, раньше жила в норе, как мышь.