— Моя сумочка у них осталась… а там паспорт…

— Охренеть можно… — протянул я. — Ты что натворила-то?

Девушка посмотрела на меня так, что вопросов не осталась. Действительно, с двумя аппетитными ножками, обутыми в греческие "блядские" сандалии; супер-мини шортах, обтягивающих кругленькую аккуратненькую попочку; с татуировкой в виде змеи, высунувшей голову над широким кожаным ремнем, а хвостиком делающей непонятно что, но понятно где; с плоским загорелым животиком, выставленным наголо; с двумя холмиками грудей, скрывающимися под обрезанной майкой; с тоненькой шейкой, выразительными скулами, пухленькими губками, покрытыми ярко-розовым блеском, маленьким носиком, зелеными глазками с длиннющими ресницами, с красивым, ровным, высоким лбом, с шелковыми темными волосами, собранными на макушке… вне всяких сомнений, такой девушке, чтобы привлечь к себе неподдельный интерес, даже что-то делать совершенно не обязательно. Особую изюминку вносили ушки с длинными серьгами и прядь волос, ниспадающая с правой стороны лба. Тотальное безобразие.

— У тебя… денег, что ли не хватило поприличнее одеться? — усмехнулся я. — Так позвонила бы, что я — зверь какой? Обязательно помог бы.

— Да пошел ты, — огрызнулась Таня.

— Сейчас поеду. Обратно. Хочешь?

Пассажира ответила молчанием, надув губы и скрестив на груди руки. Так мы и доехали до моего дома. Въехав во двор, я, чтобы не будить соседей рокотом прямотока, выключил передачу и до подъезда докатился на нейтрале. Подвеска безропотно и неощутимо съела выступающий канализационный люк, и детка замерла у ступенек.

— Мы где? — спросил груз.

— Ко мне приехали, ты не видишь? — пожал я плечами.

— Я к тебе не пойду, — заявила девушка.

— А куда ты пойдешь?

Молчание.

— Так, Татьяна…

— Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты меня так называешь, — скрипнула она зубами. — Я не маленькая девочка.

— Тогда веди себя соответствующе.

Моя холостяцкая клетка встретила неожиданную гостью масляным пятном на полу, в котором отмокал первичный ряд "десятой" коробки.

— Ну и грязюка! — возмутилась девушка.

— Грязь бывает разная, — парировал я, бережно усаживая Михо на подушки. — Раздевайся.

— Так сразу?

— Мне по барабану, — протянул я. — Можешь спать одетой.

— Спать? — вскричала Таня. — Та притащил меня к себе домой, чтобы просто спать?

— Нет, — усмехнулся я. — Сложно спать. Я устал. А ты замужем. Можешь располагаться в спальне.

Я бросил футболку на стул, за ней последовали джинсы и носки, и свалился на диван. В бок что-то уперлось, я пошарил рукой под собой, и извлек из складок накидки карданчик кулисы, посеянный неделю назад. Эх, поздно. Уткнувшись носом в стенку, я бросил рычаги управления, и ушел в провал.

— Саш, — всхлипнула девушка. — Я соврала тебе. Я не замужем. Слышишь?

Слышал ли я? Конечно, но эти слова застали меня уже в начале свободного падения в крепкий и здоровый сон.

— Саш, а Саш.

— Саша — это я, — открыл я глаза.

У дивана, склонившись надо мной, стояла на коленях Татьяна. А я было надеялся, что все произошедшее мне приснилось. Да, размечтался.

Сейчас на девушке не было косметики, что отнюдь меня не пугало. Картер Браун когда-то сказал, что бывают девушки, с которыми хочется не только поужинать, но и позавтракать. Моя гостья, несомненно, относилась именно к такому типу. В моем халате, которого хватило бы завернуть ее раза на три, Таня смотрелась просто обворожительно. Впрочем, я слишком хорошо ее знал…

— Доброе утро, Саша.

— Утро добрым не бывает, — зевнул я. — Это нонсенс.

— У тебя такой бардак был, — она положила голову мне на грудь.

— Из хаоса рождается танцующая звезда, — ответил я.

— Красиво сказал, — улыбнулась девушка.

— Это не я сказал, а Ницше, — проинформировал я.

— Лучше бы ты Фрейда читал, — вздохнула Таня.

— Стоп! — дошло до меня. — Почему был?

— Я навела прядок, — произнесла гостья леденящие душу слова.

Скорость, с которой я вскочил с дивана, была просто поразительной. С такой динамикой можно четверть мили пешком выиграть. Мои самые страшные опасения оправдались. Нет, конечно, приятно видеть свою квартиру, лишенной пыли и сора. Проблема заключалась в другом — все детали были свалены в одну коробку! Вообще, закон сохранения энергии работает во всем: если в одном месте наведен порядок, то в другом месте — обязательно образован бардак.

— Кошмар! — я вынул из коробки шестеренку ГРМ. — Ужас!

— Тебе не нравится? — всхлипнула Таня.

Обидеть ее я не хотел. Но в чужой гарнизон со своим уставом не ходят.

— Нет, все классно, — как можно мягче сказал я. — Только логика должна быть во всем: трансмиссия должна лежать с трансмиссией, тормоза — с тормозами, впрыск — с впрыском…

— А девушка — с парнем, — подхватила помощница.

— Типа того, — кивнул я. — В любом случае — спасибо.

Я достал из кармана джинсов пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, и сел на пол, навалившись на стену. Таня устроилась на журнальном столике, сложив ноги по-турецки.

— Так ты не замужем? — уточнил я, выпустив в потолок густую струю вишневого дыма. — А зачем врала?

— Не знаю, — развела она руками.

— А эти, — я кивнул на окно. — Что они от тебя хотели?

— Я думала, ты догадался, — вздохнула девушка.

— А верить-то тебе можно? — усомнился я. — Может, взяла чего? Чужое? Случайно, разумеется…

— За кого ты меня принимаешь? — прорычала Татьяна.

— Ладно, проехали, — я стряхнул пепел в горшок с засохшим цветком. — Что делать-то будем? Ты у меня перекантоваться планируешь?

— Ты против?

— По барабану. Только халат у меня один, и он — мой.

— Подавись ты, жадюга!

Девушка спрыгнула на пол и развязала пояс. Я невозмутимо разглядывал сигарету. Таня с секунду помедлила, затем резко скинула с себя халат, оставшись в одних сережках.

— Так лучше?

— Намного. Только бросать его не надо — на диван положи.

Гостья подошла ко мне и села рядом, положив голову на плечо. По моей груди потекли ее слезы.

— Саш, а, Саш. Мне ведь действительно некуда идти.

— Не бойся, — я затушил окурок в импровизированной пепельнице. — Раз обещал — помогу.

Не такой я человек, чтобы бросать друзей в беде. Впрочем, не делай людям добра — не получишь зла. В этом я не раз убеждался на своем опыте. Как назвать человека, который наступает на одни и те же грабли? Ну, точно — дурак. Так что, возможно, я в очередной раз совершаю ошибку.