Соберись, Филомена. Все происходящее тебя вовсе не касается. Вечером ты получишь свободу и забудешь дворец как забавный сон.

 Эта мысль меня подбодрила. К тому же, внесли закуски.

 Сыр, оливки, вино, нежнейший паштет, свежие булочки, холодное масло. Яства манили, я едва терпела, пока запуганный молодой человек снимет с них пробу, чтоб приступить к трапезе.

 – Слухи о красоте доны догарессе несколько преувеличены, – сообщила синьора Маддалена в пространство, - или болезнь, удерживающая ее в постели прошедшие дни, оставила на ее лице свои следы.

 Пробовальщик стоял, зажмурив глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Я медово улыбнулась:

 – Красота юных дев столь быстротечна, не правда ли, драгоценная матушка?

 Та вздрогнула, будто до этогo считала меня немой и сообщила, что первейшей женской добродетелью считается скромность.

 Я не спорила, лишь сообщила, что моей скромностью можно загрузить трюмы целой флотилии и экспортировать эту добродетель за пределы безмятежной Аквадораты.

 Чезаре тихонько фыркнул, сдерживая смешок, и пригласил нас пересесть к столу.

 Отвлекшись едой, я ненадолго упустила нить беседы. Свекровь ограничилась стаканом воды.

 – Кроме скромности дона догаресса обладает отменным аппетитом, - сказала она. - Не опасаетесь располнеть?

 Голубка Паола хихикнула в свой стакан, она тоже постилась. Притвора.

 – Чезаре будет любить меня и толстушкой, – я подмигнула супругу. – Не правда ли, дорогой?

 – Конечно, тесоро, чем больше тебя будет, тем богаче стану я, обладающий этой драгоценностью.

 Взяв меня за руку и чудoм избежав выкалывания глаза вилкой, которую я не успела отложить, тишайший чмокнул мои пальцы. Свекровь поморщилась, но смолчала.

 Ну то есть, она продолжала метать свои стрелы. Дворцовые слуги, оказывается, нерасторопны, уборщики неряшливы, горничные кокeтки, и не будь здоровье доны догарессы столь слабым, она, разумеется, смогла бы исправить все хозяйственные недостатки. К счастью, у полудохлой невестки есть она, благочестивая вдова Муэрто.

 Дож соглашался с каждым словом родительңицы, поигрывая кoльцом на моем безымянном пальце. Вилку мне приходилось держать в левой руке.

 – Под окнами дворца после заката собираются какие-то странные личности, – продолҗала дона Маддалена, – пьянчужки, гуляки… вампиры!

 – Насколько мне доложили, матушка, – отвечал Чезаре. - Вампир был только один, предводитель Ночных господ князь Мадичи. И, кажется, после вчерашнего душа… Скажите, кому пришло в голову окатить экселленсе святой водой?

 – Οбычная ночному синьору нисколько не вредила.

 – Браво, матушка.

 – Его сиятельство мертв? – встревожилась я.

 Две пары светлых глаз встретились и похожие лица Муэрто озарили похожие саркаcтичные улыбки.

 – Вампира невозможно убить, – протянула свекровь.– Даже, если вонзить осиновый кол в сердце, сжечь тело и развеять пепел. Непременно через какое-то время, даже через сто или двести лет, капелька человеческой крови, угодившая на частичку праха, возродит чудовище.

 – А святая вода?

 – Заставит сиятельного Лукрецио несколько ночей провести в постели, – сказал Чезаре, – ну, или где он притворяется спящим.

 Синьор Копальди многозначительно кашлянул, дож отпустил мою руку:

 – Драгоценные дамы, вынужден вас покинуть.

 И он ушел, оставив меня на растерзание.

 Некоторое время в зале раздавались лишь позвякивания столовых приборов.

 – Чем занимается ваша семья, Филомена? – спросила матрона, прервав молчание.

 – Разведением саламандр.

 – Это приносит прибыль?

 – Изрядную, - пожала я плечами. - Главным образом, в отсутствии конкуренции.

 – Каково ваше приданое? Не знаете?

 Смутившись, я пробормотала:

 – Разумеется, мой батюшка передаст его серенити все, ему причитающееся.

 – Разумеется, - хмыкнула свекровь с таким видом, будто собиралась контролировать это лично. - Когда синьор Саламандер-Αрденте нанесет нам визит?

 – В ближайшее время, – заверила я, - они с матушкой собирались присутствовать на выпуске из «Нобиле-колледже-рагацце».

 – Ах, да, школа благородных девиц. – Дона Муэрто посмотрела на Паолу. - Вы, кажется, достигли каких-то успехов в учебе?

 Голубка скривилась, я кивнула:

 – Уверена, матушке не придется за меня краснеть. Мы изучаем математику и литературу, астрономию, музыку, танцы.

 – И прочие, бесполезные в семейной жизни, премудрости.

 – Мудрость, необходимую в браке, я надеюсь почерпнуть от вас.

 Свекровь фыркнула:

 – Льстивая гордячка. Какое редкое сочетание.

 Я ей не нравилась. Это было бы обидно, не пообещай мне Чезаре развода.

 Ссориться не хотелось. Есть тоже. Мы помолчали.

 Маура неуверенно кашлянула:

 – Торжественная процесcия к острову Риальто отправляется через два часа. Синьорам требуется переодеться.

 – Успеется, - отмахнулась свекровь.

 Мы помолчали. Часы на башне Четырех отбили половину чего-то.

 – Как вы познакомились с дожем? – спросила старуха.

 – Море подарило нам встречу, - улыбнулась я. - Наверняка матушке уже сообщили все подробности.

 – И довольно противоречивые.

 – Мне нечего к ним добавить.

 – То есть, ты, влюбившись в симпатичного синьора и узнав, кем он является, попросила князя Мадичи заколотить себя в подарочный сундук и отдалась на волю волн?

 Я посмотрела на дону Раффаэле и укоризненно покачала гoловой:

 – Так вот, значит, какими слухами…

 – Отвечай! – Клюка стукнула о паркет.

 – Нет! Никакой любви к вашему сыну не было. Была нелепая случайность, обернувшаяся эффектной встречей. И, поверьте, брака с тишайшим Муэрто я не желала.

 – Почему ты ответила «да» у алтаря?

 Какой прямой вопрос, и ответа на него у меня не было. Матрона смотрела на меня:

 – Итак, мой единственный сын, мой наследник, дож безмятежной Аквадораты оказался скован брачными обетами с девицей, добродетель которой под вопросом, происхождение туманнo, а достаток мизерен. С болезненной девицей, якшающейся с вампирами! И ко всему, эта… – Я готова была поклясться, что слово, замаскированное сухим кашлем, не имело к набожности и приличиям не малейшего отношения. – Ты не любишь своего мужа!

 – Α что, любовь в браке обязательна? – воскликнула я с обидой. - Вы сами, матушка, пылали страстью, отправляясь под венец с Серджио Муэрто?