Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Причин невозвращения «вертушки» с группой полковника Савельева мы пока не знаем. Их может быть несколько: ошибка пилотов, техническая неисправность, тяжёлые погодные условия, другие факторы.
– Ошибки пилотов исключены! – резко возразил Гусев. – Как и техническая неисправность машины! Вертолёт, по моим, данным абсолютно новый, испытанный и прекрасно показавший себя в экстремальных условиях.
– Тем не менее исключать подобный вариант было бы неправильно. С другой стороны, мы мало что знаем о поведении иномериан и о физических условиях в мире Большого Леса.
– Продолжайте, – буркнул Скорь.
– Естественно, мы посылали вслед за «вертушкой» дроны. Два из них пропали, не вернулись, два вернулись с видеозаписями, по которым можно судить, что мир по ту сторону иномерианы не похож на тот, куда попали из Баира члены экспедиции ЮНЕСКО.
– Поподробнее.
– Я выслал вам материалы…
– Ещё раз повторите для всех, чтобы было понятно.
– Это другой лес, тёмный, чудовищное нагромождение колючих и петлеобразных зарослей. По оценке наших специалистов, иномериана под Тюменью связывает земное пространство с другим участком чужой вселенной, заросшим чёрным лесом. Кстати, оттуда же к нам каким-то образом просачиваются шмели огромных размеров.
– Что говорят учёные мужи?
– Спорят главным образом о причинах неодинаковости выходов «червоточин». Общего мнения пока не выработали.
– Эта ваша… гм, гм, иномериана ещё на месте?
– Так точно, мы мониторим пространство над базой постоянно, вход в «червоточину»-иномериану ещё держится.
– Ваши планы?
Плащинин снял очки (все участники совещания сидели в одинаковых арвижнах), снова надел.
– До конца дня пошлём в иномериану ещё два беспилотника. Один оставим по ту сторону, снабдив мощным передатчиком. Возможно, его заметят пропавшие и ответят. После этого подготовим и запустим вторую «вертушку» с научной группой. – Плащинин помолчал и добавил: – Командовать походом буду я.
Скорь вытер вспотевший купол головы платком.
– Найдите другого руководителя похода, с вас достаточно того, что вы отвечаете за всю операцию.
Селектор на столе генерала мяукнул.
Скорь пальцем ткнул в клавишу:
– Я занят.
– Товарищ генерал, – торопливо проговорил адъютант, – директор на связи.
Скорь снял очки, включил канал связи с Колесниченко. Напротив в глубине экрана компьютера нарисовалось лицо директора.
– Слушаю, Виктор Афанасьевич.
– Есть новости? – спросил директор ГРУ обманчиво мягким голосом.
Скорь поёжился. Сам он слыл человеком жёстким, непреклонным и требовательным, но по сравнению с генерал-полковником Колесниченко казался образцом покладистости. Директор ГРУ, несмотря на свой интеллигентно-добродушный вид, мог осадить даже министра, не говоря уже о подчинённых.
– Нет, – честно признался Скорь.
– Когда будут?
– Вечером по времени Тюмени мы посылаем в «червоточину» вертолёт с группой специалистов…
– Это не ответ, Геннадий Дмитриевич. Мне только что звонил Ушаков (речь зашла о министре обороны), а ему звонил президент: оба требуют отчёт о проделанной работе.
Скорь пожевал губами, пребывая в ступоре. Сказать директору было нечего, а о реакции министра, а тем более президента, можно было догадываться.
– Я могу лично объяснить президенту…
– Ваша прерогатива – добиться результата, а не лично докладывать президенту о причинах неудач. Или мне заменить вас в этом вопросе на более расторопных руководителей?
Скорь потемнел.
– Мы делаем, что можем…
Колесниченко смягчился.
– Боюсь, после моего разговора с министром нас обоих отстранят от дела. Поторопите ваших посланцев в Тюмени, завтра я иду на ковёр к Ушакову.
– Есть… поторопить.
Лицо директора в глубине линз очков растаяло.
Скорь снял очки, посидел в позе боксёра, получившего приличный нокдаун, снова надел очки, оглядел компанию, проявившуюся за столом.
– Роман Силантьевич, в Тюмени у нас есть борт нужного класса?
– У нас нет, но у летунов в Коблево под Тюменью развёрнут штурмовой авиационный корпус. У них имеются и «Аллигаторы», и «Ночные охотники».
– Нужен разведчик уровня «Охотника». Сначала пошлём его, потом транспортную «вертушку», тот же «сто семьдесят первый» либо новую «восьмёрку». С этого момента вступает в силу протокол УВК!
– Слушаюсь!
– Всё понял, Виктор Викторович?
Плащинин озадаченно потёр пальцем щёку. Протокол УВК означал ввод в действие пакета чрезвычайных мер при угрозе военного конфликта.
– Так точно, Геннадий Дмитриевич.
– Работайте! О походе «вертушек» доложить немедленно, даже если это произойдёт ночью.
Скорь выключил систему арвижн.
Ждали атаки шмелей, но её не было, полосатые гиганты куда-то исчезли, и через несколько минут Максим решился открыть дверцу кабины и выглянуть наружу.
Однако стоило ему сдвинуть дверцу, воздух начал выходить из салона, в нос ударила волна неприятных запахов, и Максим на автомате быстро задвинул дверцу обратно. В горле запершило.
– Ч-чёрт!
Наблюдавшие за ним спутники подались назад, не поняв, в чём дело. Лишь Редошкин привычно взялся за приклад карабина.
– Воздух, – ответил Максим на вопросительный взгляд Савельева. – Снаружи давление воздуха меньше, чем в кабине. И кислорода меньше. И вонь – как в заброшенном клозете.
– Странно… может, мы сели на старое очистное сооружение?
– Если это будущее Земли – оно весьма неприглядно, – хмыкнул окончательно пришедший в себя Костя. – Интересно, сколько здесь прошло лет? По прогнозам учёных уже в двадцать втором веке вся Земля будет застроена мегаполисами. Вы видите здесь мегаполисы?
– Человечество исчезло, – покачал головой Максим.
– Откуда тебе это известно?
– От Большого Леса. По его данным чёрный лес завоюет все материки, и вместо того, чтобы давать кислород, он его поглощает.
– Разве такое возможно? – усомнился в словах командира группы Мерадзе. – Растения всегда поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород.
– Во-первых, не все и не всегда, – возразил Костя. – По ночам некоторые представители флоры как раз поглощают кислород. Во-вторых, где вы видите здесь зелёные насаждения? Этот лес почти весь состоит из видов, не имеющих хлорофилла, а следовательно, кислород не вырабатывает. Отсюда и запахи.