конце концов, не обладая документами пилота, я не имел никакого права управлять кораблем и, тем более, проводить егo через «окно», рискуя жизнями экипажа. А, как показывает практика, аргумент: «Ну, все же получилось», - в полиции не работает. Нарушение устава – и все тут.

Капитан Гроупс мог бы меня прикрыть и сообщить, что я сел в кресло пилота по его прямому приказу. Но когда мы оставили «Искатель-VIII» на орбите Альфа Крита, а сами спустились сюда, Гроупс не просыхал уже вторую неделю. Мой безумно рискованный и не менее безумный «прыжок» через «окно» произвел на капитана настолько сильное впечатление, что он ушел в запой в тот самый миг, как понял, что мы остались живы.

Капитан пьет, Раш – в больнице, судно опечатано на орбите. Судьбой остального экипажа, честно говоря, не интересовался. Если расформируют, упаси боже тех, к кому в команду попадут доктор Джин и пилот Китти. Впрочем, с Китти взятки гладки: дура – она и есть дура. А вот тo, что медик не соизволил поднять свою задницу, когда ему сообщили, что один из членов экипажа при смерти, задело меня всерьез. Даже была мысль написать на него докладную, потом подумал и решил, что разбитого лица с него хватит. В конце концов, в рубке писали камеры видеонаблюдения – тот, кто решит докопаться до правды, легко сможет увидеть все своими глазами.

Наконец, замок щелкает, и из кабинета появляется длинноногая секретарша в юбке, больше напоминающей широкий пояс. Непроизвольно задерживаюсь взглядом на этих кажущихся бесконечными ногах и лишь потом поднимаю глаза к лицу. Лицо длинноногой блондинки напоминает кукольное (огромные голубые глаза, подкрученные ресницы, едва не достающие до бровей, маленький чуть вздернутый носик и пухлые немного приоткрытые губки) и совершенно не обезображено интеллектом. Α начальство времени зря не теряет – помнится, в прошлый раз меня встречала пожилая леди…

Новая секретарь полковника осматривает коридор, скользя взглядом над моей головой, так как я все ещё сижу, и только затем замечает меня.

– О, - расплывается в смущенной улыбке, – я вас не заметила, - ещё бы, с такой-то высоты. - Вы не видели сержанта Джейсона Ригана? Полковник приглашает его войти.

М-да. Учитывая, что на мне форма, на которой имеется нашивка с фамилией на груди, – вопрос актуальнее некуда.

Встаю и направляюсь к двери.

Длинноногая ахает.

– Стойте! Скажите, как вас зовут. Вам назначено?

Кажется, кто-то из бывших таки привел свои угрозы в исполнение и на прощание меня проклял. Иначе как объяснить, что в последнее время все женщины, встречающиеся у меня на пути, не разумнее печеного яблока?

Закатываю глаза и молча прохожу мимо. Захлопываю дверь прямо перед милым вздернутым носиком и поворачиваю ключ в замке. Пусть сбегает за запасным, если неймется. На ее ходулях это должно занять некоторое время.

Полковник Кинли встречает меня улыбкой и даже никак не комментирует то, что я оставил его помощницу за дверью. Сбиваюсь с шага. Вроде бы мужик неплохо ко мне относился, не ожидал, что его так сильно обрадует мое увольнение.

– Джейс, а вот и ты!

Тонкие губы полковника растягиваются в улыбке. Иногда мне кажется, что у него такие тонкие губы из-за того, что он постоянно их поджимает. При виде меня – в первую очередь.

И вот тебе – «Джейc» вместо привычного: «Ρиган, мать твою!».

Напрягаюсь, но не останавливаюсь, прохожу и молча занимаю кресло у стола, напротив полковника. Смысл стоять? Подписывать заявление об увольнении сидя гораздо удобнее.

Кинли продолжает мне улыбаться. Как старому другу… Нет, даже, скорее, как давно потерянному и внезапно найденному родственнику. Напрягаюсь ещё сильнее. Что, черт вас всех подери, происходит? Меня не просто уволят, а ещё и посадят? Не знал, что всем так насолил, что это вызовет радость даже у вечно серьезного и всегда и всем недовольного полковника.

– Как тебе моя новая помощница? - как ни в чем не бывало интересуется Кинли. – Хороша, правда?

Дергаю плечом.

– Не проверял.

Полковник в первое мгновение удивленно моргает, затем, когда до него доходит смысл сказанного, заходится в смехе. Смеется долго, запрокинув голову. Теперь мне совершенно не по себе.

– Джейс, Джейс, - отсмеявшись, качает головой. – Вот знал же, знал, что ты не так прост. Сколько раз меня просили тебя выгнать, а я заступался, давал шанс. Ведь знал, знал же! – для убедительности Кинли трясет поднятым вверх указательным пальцем.

У меня начинают закрадываться сомнения в реальности происходящего. Может, я все-таки угробил «Искатель-VIII», и мы все погибли? Правда, до ада это место не дoтягивает. Тогда, возможно, мы все-таки выжили, но поcтрадали, и я лежу где-нибудь в коме? Да, на глюки происходящее походит больше всего.

– Ну, чего ты так на меня смотришь? - снова усмехается полковник, затем подталкивает ко мне планшет с каким-то документом. – На вот, читай, и все сразу поймешь.

По-прежнему нe произношу ни слова. Молча протягиваю руку и придвигаю к себе планшет, в руки не беру, оставляю на краю стола.

Должно быть, по мере чтения мои брови уходят все больше к волосам. Пару раз бросаю взгляд на полковника. Тот сидит, донельзя довольный, и внимательно следит за моей реакцией. Чего ждет? Что я тоже начну подпрыгивать от радости? Да я в шоке, мать вашу!

Передо мной лежит приказ. И не просто приказ, а о награждении за доблестную службу и отвагу сержанта Джейсона Ригана. Присуждение ему, то есть мне, офицерского звания, начисление денежной премии… Постойте, сколько?!

Ошалело поднимаю глаза на Кинли. Тот продолжает лучиться счастьем.

– Сынок, - сообщает с трепетом в голосе. – Мне за тебя дают генерала!

Сглатываю. Может, все-таки это загробный мир?

– Вы серьезно? – уточняю придушенно.

Все это похоже на бред. Я нарушил приказ, чуть не угробил команду…

– Абсолютно,