Он по-прежнему лежал неподвижно, закрыв глаза. Только бледные губы чуть подрагивали, словно что-то хотели сказать, а еще пальцы правой руки сжались в кулак.

– Эх, мне опять скучно. И сон не идет, – проворчала девушка, переворачиваясь на другой бок и запихивая под живот подушку. – Хоть бы слово сказал, – и нахмурилась, глядя на пол – там теперь не было ковра: служанки скатали его и убрали в свою комнату.

И слово было сказано, точнее – ее имя:

– Аврора, – шепотом, на выдохе.

– Тут! – девушка с готовностью опять высунулась за спинку софы: глаза Корта были открыты и смотрели вверх, а значит, она сразу попала в их обзор.

– Ты ведь дочь Исидора? – спросил Корт.

– Точно!

– И ты меня спасла?

– Точно!

– Непонятно, – с легким недоумением пробормотал раненый.

Аврора нахмурилась: она-то ждала, что он округлит глаза от удивления, завалит ее кучей вопросов.

– Я и отец не особо ладим, – объяснила она, выдержав паузу. – Люблю доставлять ему хлопоты.

– Понятно, – чуть изменив тон, отозвался Корт и закрыл глаза: он, похоже, узнал все, что ему было нужно, только Авроре это не подходило.

– Эй, – она добавила в голос возмущения, – я жду рассказа.

– Какого? – раненый вновь почтил ее своим взглядом.

– Сам-то ты кто? Откуда взялся? Тебя зовут Корт – вот и все, что я знаю. Но я тебя спасла, и, будь добр, расскажи мне про себя все, что можно. Я скучаю, – Аврора применила свои привычные капризные ноты.

– Здоровья нет, – вяло ответил Корт. – Принеси воды.

После этой просьбы наследница престола разозлилась и зарычала:

– Слушай ты! Я императорская дочь, если ты еще не заметил! Ты хотел убить моего отца, а я тебя спасла! И ты мне обязан! По самый свой гроб жизни! И если ты не будешь меня слушаться, то этот гроб я тебе обещаю очень скоро! Я в любую минуту могу дернуть тревожный шнур, и сюда прибегут те, кого ты задымил в западном крыле! Хочешь?! – она, распалясь, в самом деле, потянулась к шнуру, что висел за занавесями.

– Значит, мое спасение – это ваш каприз? – тихо, но весьма холодно спросил Корт.

– Какая разница?! – продолжила возмущение Аврора. – Главное что? Главное – ты мне о-бя-зан! – почти закричала, и по слогам, а если б не сидела на софе, а стояла на полу, обязательно еще и ногой бы топнула.

– Вот как? Вот как? – пробормотал раненый, глядя на нее сквозь полуопущенные веки. – Хорошо…

Его правая рука неожиданно, неуловимо метнулась к шее Авроры, и сильные пальцы ухватили наследницу престола за горло – она лишь квакнула, значительно потеряв в дыхании, а еще – сильно напугавшись.

Корт дернул ее к себе, чуть не перевалив через спинку софы.

– Обязан, говоришь? – прошипел он и по-прежнему, не полностью открывая глаз, посмотрел в округлившиеся от ужаса очи девушки. – Гроб, говоришь? Так я могу все исправить. Отпущу тебя – станешь обязана мне. А не отпущу – сама в гроб ляжешь. Сломать твою тонкую шею – проще простого. Что скажешь? – и чуть ослабил хватку, чтоб дать Авроре выпустить из себя ответ.

– Я… тебя… уничто… – начала было девушка, но Корт не дал договорить, вновь сжав пальцы, да так, что наследница престола света белого не взвидела.

– Плохая девочка, – заметил раненый. – Если позовешь охрану, я скажу, что ты со мной в сговоре. Ты и Исидор плохо ладите? Отлично. Ты наняла меня, чтоб я убил твоего папу и приблизил тебя к короне. У меня не получилось, и ты, чтоб самой не попасться, спасла меня. Как тебе такой поворот событий? А теперь жду правильный ответ, – и вновь его пальцы сжалились над Авророй.

Она со свистом втянула воздух в почти пустые легкие и на выдохе прохрипела:

– Пусти. Не буду выдавать.

Корт усмехнулся, но пальцев с ее шеи не убрал.

– Я не верю тебе, лапа. Но я пущу тебя. Сегодня мне неохота ломать шеи…

– Значит, ты самый настоящий убийца? – спросила Аврора, терпеливо дождавшись, когда Корт выпьет воду из стакана.

Да, она принесла ему воды. Ей больше не хотелось рычать, топать ногами и звонить в тревожный звонок. Так случилось потому, что первый раз в жизни юная леди столкнулась с кое-чем реальным: с реальной силой и реальной угрозой умереть. И то, и другое ее поразило, потому что исходило от раненого, почти беспомощного человека. «Ни тени испуга, ни капли слабости, даже сейчас, – тревожными мыслями волновала свою голову девушка. – Каков же он в лучшие минуты?»

Понимая, наконец, какой ужас допустила в свои покои, Аврора все же не только боялась. Юную леди словно кто щекотал, подзадоривая глубже проникнуть в мир, бездонный, неизвестный. И к нему ее подтолкнул Корт.

Испытанные пару минут назад эмоции были сильнее всего, что она раньше ощущала. Теперь Аврору колотило, и она не могла успокоиться. Дрожал и ее голос, когда она задала вопрос.

Корт ответил просто:

– Да.

И обратил внимание на дрожь девушки:

– Напугал? Извини. Ты тоже меня… напугала, – улыбнулся, опять сверкнув зубами, только Аврора теперь подумала, что зубы у него не совсем человеческие. – У тебя хорошие мази. Я уже боли не чувствую.

– Это мази для моих ссадин, – пожала плечами Аврора. – Их делает наш королевский лекарь. Он мастер на всякие снадобья. А так как я терпеть не могу боли, он и это учитывает…

– Много говоришь, – заметил Корт.

– Зато ты молчун, – отозвалась, не забыв добавить кислоты в голос, девушка.

– Я убийца – мне болтать ни к чему, – ответил молодой человек и попытался сесть; это ему удалось с большим трудом: приняв вертикальное положение, он закрыл глаза, привалившись плечом и головой к спинке софы, и замер, пережидая приступ сильнейшей слабости.

Аврора хмыкнула. Потом начала задавать другие вопросы:

– Скольких ты убил?

– Вчера ночью – шестерых, – шепотом ответил Корт.

– А всего?

– Я не считал, – он открыл глаза и посмотрел на Аврору тем взглядом, каким взрослый смотрит на ребенка, совершенно не вовремя находящегося во власти крайнего любопытства.

– А кто просил тебя убить моего отца? – решила не давать ему передышки девушка.

– Просил? Меня не просят. Мне делают заказ. И платят деньги.

– Дааа? – с задором протянула Аврора. – Прям как у обувщика заказать башмаки?

– Да, похоже.

– И сколько стоил мой отец?

Корту помешали ответить – громким стуком в двери:

– Дочь! Открой дверь! – зарычал из коридора император Твердых земель и его голос в несколько раз был увеличен каменными сводами старинного замка, превратившись чуть ли не в глас с небес.