При этих словах приятеля Куликов поморщился. Ему было досадно, что кто-то еще в фамильярной манере позволяет себе говорить о достоинствах Сукуровой. А его коллега тем временем бесхитростно продолжал:

– В ресторане мы разговорились на прочие темы. Она была подчеркнуто вежлива и корректна, обращалась только на «Вы». А когда мы неспешно возвращались пешком в офис, она возьми да спроси: «Ну что, Константин Романович, спать со мной будете?» Прикинь?! Я, откровенно говоря, просто обомлел. До этого случая я ее видел-то всего раз пять. Так, знаешь, в коридоре да на совещаниях у Буренкова встречались, – и он замолчал.

Куликов почувствовал, как кровь пульсирует у него в висках. Он оценивающе посмотрел на своего приятеля – рыжий, рыхлый и в очках, разве что рослый. И что она в нем нашла?

– А ты что? – стараясь казаться безразличным, выдавил из себя Куликов.

– А ты как думаешь, Серега? Барышня она фактурная…

«И чего он привязался к этому похабному словечку!» – раздраженно подумал Куликов.

– Ты бы как отреагировал? – засмеялся его друг.

Вместо ответа, Куликов криво улыбнулся и развел руками. Он так разволновался, что голос мог легко выдать его состояние.

– Ну вот и я тоже. Согласился, конечно… – Она таинственно улыбнулась и сказала, что сама мне позвонит.

– Ну и?

– Пока не звонила.

– А у нее, к слову сказать, муж имеется. Якунин, – мрачно сказал Куликов.

– Я слышал, что он не муж ей, да и какое это имеет значение. Ты мне лучше скажи, что она собой представляет? – спросил Константин.

– Женщина, как женщина. Работает, вроде бы, неплохо. А так не знаю.

Весь остаток дня он думал об этом разговоре. Мысли о ее беспутстве возбуждающе подействовали на Куликова. Но в то же время он чувствовал себя уязвленным. Получалось, что он, Куликов, для нее не так уж много и значит. Но он не мог в это поверить. А может быть, она над ним просто насмехается? Но зачем? И что она нашла в Константине? Она хочет параллельно с двумя? Она шлюха? Тогда нечего с ней связываться. И уже поздней ночью, лежа в кровати у себя дома, он твердо сказал себе, что никуда в среду вечером не пойдет и выкинет ее из головы.

Однако уже вечером следующего дня он под каким-то предлогом зашел к Константину и на всякий случай осведомился, не звонила ли ему Сукурова. Оказалось, что нет, не звонила. Не позвонила она ему и в последующие дни. И Куликову пришло в голову, что Константин, пытаясь преувеличить свои достижения на женском фронте, просто соврал ему.

Все последующие дни Сукурова вела себя так, как будто их объединяли только профессиональные отношения. Куликов даже стал беспокоиться, не забыла ли она об их договоренности.

Наступила заветная среда, но Сукурова с утра в офисе не появилась. Вместо этого она позвонила ему в середине дня и официальным тоном попросила об отгуле по семейным обстоятельствам.

Куликов почувствовал себя униженным. Какой отгул? А она помнит, что они договаривались на сегодняшний вечер? Он ждал этого целую неделю! Однако Куликов не стал показывать ей, как больно она его задела и, собрав волю в кулак, безразличным тоном сказал:

– Конечно, Лилия Семеновна. Никаких проблем.

Потом он, не дожидаясь, что она скажет, повесил трубку. После этого его охватили сомнения, правильно ли он поступил. Может быть, Сукурова хотела ему что-то сказать? Может быть, она собиралась сообщить ему место и время их встречи? А он, грубо бросив трубку, этим испортил все дело, даже обидел ее? Несколько раз он собирался позвонить ей, но сомнения не давали ему это сделать.

Тем же вечером он от нечего делать заглянул к Константину, но того не оказалось на месте! Хуже того, выяснилось, что он тоже взял отгул. Что же это получалось? Она все же позвонила Константину! И сейчас, когда он, Куликов, наивно рассчитывает на встречу с ней, они проводят время в любовных утехах. Возможно, она даже в эту самую минуту рассказывает Константину о том, как Куликов неуклюже, как подросток, полез к ней, замужней женщине, под пальто. И сейчас они, лежа в постели, смеются над тем, как смешон он был, приставая к ней с романтическими поцелуями!

Сидя в пробке по дороге домой, Куликов нашел в себе силы вернуть ход своих мыслей в рациональное русло: «И что я так распереживался? Прямо страдания юного Вертера какие-то. Тридцати летний, солидный мужчина в любовь поиграть вздумал. Да и зачем мне это? Она, в конце концов, замужняя женщина! Или кто там ей этот Якунин? Пусть он и переживает. А мне до этого не должно быть совсем никакого дела. И пошла она к чертовой матери. Больше никаких двусмысленных бесед с ней вести не буду – только рабочие отношения». С этими праведными мыслями в голове он вошел в свою квартиру.

Услышав звук открываемой двери, Лариса выбежала его встречать. Это была миниатюрная блондинка с пухлыми губами и вздернутым симпатичным носиком. Волосы ее были собраны в пучок. Но даже такая простая прическа не могла испортить ее природной красоты. В свое время Куликову пришлось немало постараться, чтобы завладеть ее сердцем. Еще год назад она встречалась с его близким другом Давыдовым. И хотя тот всегда уверял, что не имеет на Ларису серьезных видов, с тех пор их дружба почему-то сошла на нет. Все трое трудились в одном здании, но в разных департаментах. Занимала Лариса незначительную должность, да и не стремилась к большим карьерным достижениям. Ее отец, бизнесмен средней руки, и так исполнял любые ее желания, и она легко смотрела на вещи. Куликов же, родители-пенсионеры которого сами нуждались в материальной поддержке, напротив, ко всему в жизни относился очень серьезно. К тому же был он по натуре мнителен, хотя и тщательно скрывал это свое качество от других, находя его постыдным. В последнее время его начало беспокоить, что Лариса, не в пример большинству женщин, никогда не заводила с ним разговор о замужестве. Правда, сам-то он тоже не спешил жениться. Но то, что его когда-то радовало, теперь стало тревожить. И вот, после его назначения, во время их отпуска в Египте Лариса согласилась выйти за него замуж, как только забеременеет.

– Отгадай, что? – пропела Лариса.

– Что же? – переняв ее веселый настрой, улыбнулся в ответ Куликов. Он на время забыл о Лилии Семеновне и всех своих тревогах, с нею связанных.

– Нет, ты! Ты! Отгадывай!

– Ну не знаю!

– У нас будет ребенок! Я беременна!

Он взял ее на руки и, хохоча от радости, завертел вокруг себя.

– Дурачок, отпусти, мне теперь нельзя, – пищала Лариса.

– Пойдем в ресторан, отметим!

В ресторане они пили шампанское, хохотали, веселились. И Куликов спросил:

– Когда поедем в ЗАГС?

– Ты же мужчина, ты и предлагай, – засмеялась Лариса.

– Тогда на следующей неделе. С делами разгребусь только. А пока все узнаю, что, куда.

От радости Куликов не мог заснуть до трех часов ночи и на работу приехал немного осунувшийся.