Тем же вечером Куликов наконец-то снова слился с ней в непередаваемом блаженстве.

– Только побереги меня! – шепнула ему Сукурова.

Он откинулся на подушку и опустошенно уставился в потолок. Краем глаза он видел, как Сукурова аккуратно собрала со своего живота все то, что из него вышло, и неторопливо размазала его семя по своему телу и лицу. Потом, не принимая душ, она оделась и вполне будничным тоном сказала:

– Мне надо ехать, а то Игорь убьет. Он у меня зверь. Проводишь меня?

При упоминании ею Якунина, Куликов поморщился. Тот факт, что кто-то другой имел права на Сукурову, доставлял ему страдания, и он съязвил:

– Вы всегда так делаете, Лилия Семеновна? Со всеми?

– Кроме тебя, у меня никого нет. А это очень полезно для кожи: лучше всяких кремов, – просто объяснила она.

Куликов не хотел ее отпускать, но у него не было другого выбора. Стоя в душе, он мучительно размышлял, как часто Сукурова приходит домой, обмазанная чужим семенем. Мысли эти одновременно вызывали у него отторжение и страстное желание вновь обладать ею.

В машине она сказала:

– Давай снимем квартиру?

– Чем же Вам, Лилия Семеновна, номер в Метрополе не по душе пришелся?

– Мне просто жалко твоих денег.

– Это ничего. Денег у меня хватит, – немного подумав, ответил Куликов. Ему вдруг показалось, что после того, как он снимет квартиру, возврата к прежней жизни для него уже не будет.

– А потом нас увидеть могут. У тебя неприятности дома будут. А я хотела бы, чтобы у тебя было все хорошо.

Вот оно в чем дело! Она просто боится, что ее Якунин узнает, а заботой обо мне прикрывается.

– Умеете Вы, Лилия Семеновна, все с ног на голову поставить. Я уж с Ларисой сам как-нибудь разберусь. Это Вы сами боитесь, как бы Якунин Вас не заподозрил! Не волнуйтесь, никто нас в Метрополе не заметит. Мы по очереди будем приходить.

– По очереди? – горько вымолвила Сукурова. – Это с любимым человеком! Так знайте! Может это для Вас, Сергей Александрович, переспать с одной, а потом к другой в кровать отправляться нормой является, но я-то не так устроена. После того, что между нами было, я не могу больше жить с Якуниным под одной крышей. Поворачивайте, отвезите меня на шоссе Энтузиастов!

Куликову стало стыдно, отчего уши его стали розовыми. До конца не веря ей, Куликов развернул машину, и они поехали в другом направлении. Сейчас передумает! Специально комедию разыгрывает. Но Сукурова молчала. Значит, это была правда. Он еще раз восхитился решительностью и какой-то внутренней цельностью этой прекрасной женщины. Ее уход от Якунина льстил его самолюбию.

Однако же такой поворот событий ставил уже самого Куликова в двойственное положение. Женщина из-за него бросала мужа, а он? Он остановился и купил ей огромный букет цветов. Сукурова молча взяла его. Потом она открыла окно и выкинула букет.

– Что вы делаете? – вскрикнул Куликов обиженно.

– А Вы что со мной делаете, Сергей Александрович? Цветами откупиться от меня желаете?

Куликов пристыжено молчал.

– Думаете, каково мне сейчас? Когда Вы меня как использованную и больше никому не нужную вещь отвезете, бросите подальше, чтобы она Вам ничем не докучала больше. А сами к своей Ларисе отправитесь, без которой жизни себе не мыслите! Скоро забудете бедную Лилию Семеновну. Ну да ничего, я как-нибудь справлюсь. Мне от Вас, Сергей Александрович, ничего не надо. Лишь бы у Вас все хорошо было, – трагично говорила она.

– Я бы Вам немедленно предложил жить вместе, но Лариса беременна, и из-за этого я не могу ее сейчас оставить, – сообщил благородный Куликов своей любовнице.

– Ах, она в положении! Ну конечно, это же совсем другое дело. Но я действительно, Сергей Александрович, ни на что не претендую. Но и жить с Якуниным, после всего, что между нами произошло, не смогу. Так уж я, видно, устроена. Все или ничего. Меня за это жизнь не раз уже наказывала и сейчас, видно, еще раз накажет. Только вот находиться в одном помещении мне с Вами бок о бок трудно будет. Но ничего, пока справлюсь как-нибудь. Вы уж потерпите меня немного, а я потом подыщу себе что-нибудь другое. Это, надеюсь, не очень много времени займет.

За этими душераздирающими беседами они незаметно подъехали к ее дому. Куликов припарковал машину, не доезжая до ее подъезда. В апрельских сумерках, он покрывал поцелуями ее щеки, глаза, губы, шею. Ему очень хотелось убедить Сукурову, доказать ей, что он не такой подлый тип, что он никогда не бросит женщину, которая ради него оставила своего мужа, за которым была, как за каменной стеной.

– Поедем назад в гостиницу, – пробормотал он, наконец.

– Поедем, Сергей Александрович. Что уж теперь?

Когда в четвертом часу утра они вышли из гостиницы, Сукурова находилась в хорошем расположении духа. Все ее беспокойства куда-то улетучились. А вот Куликов, напротив, был очень озабочен. И не мудрено. В то утро он попал домой лишь в пятом часу ночи. А там его ничего хорошего не ждало. Лариса дала ему пощечину и потребовала объяснений. Он долго все отрицал и врал, что у него пробило сразу два колеса, эвакуатор долго не приезжал, а потом сам попал в аварию, с его машиной в кузове. Батарейка в его телефоне, естественно, села задолго до этого. Постепенно Лариса успокоилась, но было заметно, что его объяснения не убедили ее. Она не относилась к числу людей, склонных добровольно себя обманывать. Что ему было делать дальше, Куликов не знал. Оставлять беременную Ларису не входило в его планы, но и от Сукуровой он уже не мог отказаться. Ситуация казалась безвыходной. Тогда он решил временно смотреть на вещи легче, а там как-нибудь само разрешится. Ему не хотелось давать себе отчет, что под «как-нибудь само разрешится» он на самом деле имел в виду, что Лариса сама оставит его. Однако, уходя из дома на следующий день, он пообещал ей быть в семь часов вечера.

В конце рабочего дня к нему в кабинет зашла Сукурова. Она прекрасно выглядела, была в хорошем расположении духа, много шутила и улыбалась.

– По Вам не скажешь, Лилия Семеновна, что Вы не спали ночь, – заметил Куликов.

– Я же провела ночь с Вами! Это важнее сна.

– Что это у Вас? – спросил Куликов. Сукурова вертела в руках какой-то небольшой пакетик.

– Это? Коллеги дали посмотреть один фильм два дня назад. Я вернуть собиралась.

– Ну и как, понравилось?

– После Вас мне ни с кем понравиться не может, Сергей Александрович, – дерзко пошутила Сукурова.

– Я имею в виду фильм, – не оценил шутку, напомнившую ему о своенравии Сукуровой, Куликов.

– Так, ничего особенного. Хотя люди хвалят.

– Давайте, раз хвалят. Сегодня подвезти Вас до дома?

– Уж сделайте такую любезность, Сергей Александрович, подвезите, – игриво, не чувствуя подвоха, ответила Сукурова, которую, судя по всему, действительно не связывали теперь никакие обязательства перед другими мужчинами.