— Перелома нет, — успокоил он Богдана почти сразу. — Но ушиб сильный!

— Что делать?

— Время вылечит, а мы ему поможем… — резонно заметил ветеринар. — Я вколю витамины и успокоительные. Вашей любимице нужен покой. Приносите через пару дней, проверю, как идет заживление.

«Пара дней…» — прорычал про себя Богдан.

Это что же, ему животину еще раз везти туда и обратно? Проще оставить у себя… Но два дня в компании с этим рыжим мешком блох — целое испытание. Что она успеет вытворить в его квартире? Впрочем, Островский не добрая баба Вера, и, если кошка вздумает чудить, он ее быстро поставит на место. Или просто запрет в ванной.

— Если вы, конечно, сможете себе позволить второй визит, — по-своему воспринял молчание Богдана врач и бросил взгляд на его обувь.

Богдан проследил за его взглядом и наконец-то узрел, как видоизменились его итальянские туфли. У бабули обувался в полумраке, не заметил, как поцарапана кожа. Такое ощущение, что туфли использовали как когтеточку. В ярком свете клиники также обратил внимание на рукава пиджака — все в шерсти, как будто он в ней валялся.

— Зашибись! — воскликнул он и кинул грозный взгляд на кошку. Ее работа, больше некому. — Я принесу «любимицу» через два дня.

У него будет целых сорок восемь часов, чтобы научить мерзавку хорошим манерам.

— Маленькая дрянь, ты мне штуку баксов должна, ясно? И это только за туфли, а еще за химчистку, за врача… — ругал кошку Богдан, поднимаясь в свою квартиру.

Едва удерживал себя, чтобы не отшвырнуть корзину с живой поклажей куда подальше. Останавливало только то, что кошка была ранена. Если он еще больше покалечит бабушкину любимицу, та не простит.

Между тем пнуть рыжую гадость хотелось буквально до зубного скрежета. Жалость к ней улетучилась, даже несмотря на то, что нахалка вела себя прилично, лежала в корзине и смотрела на него совершенно невинным взглядом. Как будто это вовсе не она сотворила такое с его вещами и испортила ему отдых, а он, гад такой, ее покалечил совершенно ни за что. Прямо не кошка, а святая страдалица, только Богдан был уверен: этой твари больше пошли бы рога на голове, а не нимб.

Поездка к бабуле обошлась ему в круглую сумму, кучу потерянного времени и энергии, что важнее. Ей богу, не устань он так сильно, отвез бы кошку обратно…

Когда принес рыжую тварь в квартиру, вдруг понял: дома никакой еды. Эдак мерзавка еще мяукать начнет посреди ночи. Оно ему надо? Пришлось топать в круглосуточный магазин за кошачьим кормом, захватил заодно и молока.

Когда вернулся, обнаружил кошку лежавшей в корзине ровно в том же месте, где и оставил.

— Слушай сюда, рыжая тварь. Начнешь чудить, вышвырну в окно, так и знай. Этаж, между прочим, шестнадцатый. Прилетишь на асфальт, одно мокрое место от тебя останется. Значит так: сидишь вот в этом углу, по квартире не шастаешь, вещи не портишь. Если ведешь себя хорошо, кормежка дважды в день. Всё понятно?

Богдан вдруг замолчал, почесал затылок.

— М-да, совсем я с катушек съехал, с кошкой беседы веду… Мурка, едрить твою налево.

Сам над собой посмеялся, поднялся и вдруг поймал на себе вполне осмысленный взгляд животного. Отчего-то по коже прошел озноб, а в душе поселилось четкое ощущение: кошка великолепно его поняла.

***

«Мне кошачий корм… ну вообще охамел!» — тихо дулась Бажена, поедая ужин из блюдца, поставленного возле раковины на кухне.

Последние два дня питалась только этим. Человек будто пытался еще больше ее оскорбить, поместив ее плошку возле мусорного ведра, а не рядом со столом, например. Кстати, Бажена непременно украла бы что-нибудь человеческое, скромностью не отличалась, да и нога уже так сильно не болела. Только Изверг дома ничего вкусного не готовил, да и вообще еды не держал. Ничего, кроме кошачьего корма, бурой жижи под названием «кофе» и еще этих отвратительных фисташек, которые приличной кошке ни разгрызть, ни прожевать.

Еще обиднее было потому, что кошачий корм ей нравился. На внешний вид жуткая бурда, а как вкусно…

«Эдак скоро забуду, что я человек, а не просто кошка…»

Больше всего на свете Бажена боялась забыть свою человеческую сущность и окончательно перевоплотиться в кошку. Она не знала, возможно ли это, но так долго в своем животном обличии ей раньше быть не доводилось.

Богдан… Не подходило это светлое имя такому непутевому мужчине. Мало того, что в его доме не водилось приличной еды, а сам он тут редко бывал, так еще и бабник!

Да, да, по сериалам, которые они смотрели с любимой бабой Верой, Бажена знала, во что могут превратиться современные мужчины. Гуляки, пропойцы и бабники! Такие девушек меняют как перчатки — чувство верности и преданности им неведомо.

Правда, Богдан не пил, но как же разочаровалась Бажена, наблюдая, как он листал фотографии в своем телефоне — решал, кого бы ему пригласить на вечер. Поначалу глупая юная ведьмочка думала, что он просто хочет с кем-нибудь пообщаться, одиноко ему. Недаром весь выкупался перед приходом барышни, облился одеколоном так, что кошке хотелось чихать, нарядился в белый пиджак. Бажена подумала: Изверг будет производить впечатление. Да только с приглашенной девицей и парой фраз не перекинулся. Как только явилась, облапал еще в прихожей и давай тянуться к ней пухлыми губищами.

Разочаровал ее Изверг, ой как разочаровал… Не мужчина, а просто тьфу.

Слава священной ведьме-матери, два дня заточения в квартире Богдана почти истекли, завтра утром он отвезет ее к бабе Вере. Бажена сама слышала, как обещал это по телефону, прежде чем пригласил к себе грудастую блондинку.

Визит к ветеринару назначен на раннее утро, а сразу после этого он  и повезет ее к хозяйке. Сегодня, кстати, уже вряд ли из спальни выйдет, вон как шумно у них там, грешат на полную катушку. «Раз не выйдет, значит, можно напоследок и пошалить? Оставить о себе добрую память…»

Бажена, как и было велено, вещи Богдана не портила. Вела себя тише воды, ниже травы, боясь вызвать гнев этого исполина: как ни крути, а один на один с ним воевать — себе дороже. Но о вещах своей подружки он ведь ни слова не говорил, так? Так!

Поскольку раздел гостью еще в гостиной, а грешить повел уже в спальню, все вещи так и остались валяться на диване.

Дивной красоты платье из тончайшего красного шелка… Бажена даже мышь согласна была слопать, чтобы хоть на пять минут воплотиться обратно в девичье тело и примерить эту роскошь. Но раз примерить не удастся… Кошка прошлась по платью, глубоко выпуская когти, и с удовольствием заметила, какие затяжки оставила. Прошлась еще раз, а потом увидела живописно валяющиеся на полу чулки из тончайшей нежной материи черного цвета. Наделала затяжек и на них, а потом с чувством вгрызлась в уголок маленькой лаковой сумочки гостьи.

Вдоволь наигравшись с женскими вещами, подумала: а не сексизм ли это — портить только женские вещи?