Откуда вообще всех этих мышей понабирали?

Никто не слышал, что такое помада? Тушь для ресниц? Нет?..

Боже… всё ещё хуже, чем я себе представляла.

– Класс! Это Кристина Маркова – ваша новая одноклассница! – обводя учеников взглядом, сообщает Раиса Павловна, мягко похлопывая меня по плечу. – Кристина, это 11 «А».

Приятно познакомиться.

– Продолжайте урок, – дверь хлопает позади завуча, а такое чувство, что мне кто-то крепкий, невидимый подзатыльник отвесил.

– Тишина!

Следовало ожидать, что оставшееся до звонка время мы не будем решать математические задачки.

– Класс! Тишина! Чего расшумелись?

Следовало быть готовой к тому, что Раиса Павловна, ещё будучи на пороге кабинета, как бы невзначай обронит, откуда я приехала и последующие пятнадцать минут мои новые одноклассники, а также учитель математики займутся ничем иным, как расспросами меня о Штатах.

– Можно мне уже сесть на место? – интересуюсь, обрисовав картину своей жизни в общих чертах, разумеется, и словом не обмолвившись о папочке-предателе и о теперешней бедности моей семьи.

– А, да-да, – кивает мне Иосиф какой-то там, пробегаясь взглядом по классу. – Садись с Женей Карасёвой. Вон там – левый ряд, третья парта.

Пересекаюсь взглядами с той самой Женей Карасевой, которая приветливо мне улыбается и смотрит широко распахнутыми глазами сквозь стёкла толстых очков, отворачиваюсь, и вновь смотрю на учителя.

– Я хочу сидеть там, – произношу без единой эмоции в голосе и указываю рукой на последнюю парту на среднем ряду.

Учитель мешкает с ответом:

– Но… но там ведь никто не сидит.

– И это отлично! – поднимаю к верху большой палец и ободрительно улыбаюсь.

Пока прохожу по проходу к парте, которую выбрала, слышу, как-то из мальчишек свистит, за что тут же получает нагоняй от Иосифа… пф-ф… Яновича что ли, а я ловлю на себе взгляды девчонок, у которых, судя по кислым лицам, новая одноклассница восторга не вызвала.

Что за дискриминация коротких юбок в свободной стране?

И тут слышу:

– Свистят только шлюхам.

Ага.

Круто.

В общем, знакомство с моими новыми одноклассниками не задалось.

А главное что? Верно – мне плевать. Всё, что мне нужно, это парочку месяцев, а если повезёт – недель, продержаться в этом городе, в этой школе, а затем вернуться к своей прежней жизни и забыть всю эту несуразицу, как страшный сон. И да, я верю, что так и будет. Верю, что у папочки проснётся совесть, и он заберёт меня туда, где сейчас находится сам. Ха. Только если его действительно инопланетяне не похитили.

Друзей я тоже заводить не собираюсь. Почему? Потому что у меня уже есть друзья! Настоящие, клёвые друзья, которые, по стечению обстоятельств, просто находятся далеко, и искать им замену не вижу причин. Но, кажется, Женя Карасева посчитала иначе, прилипнув ко мне на всю следующую перемену и даже поинтересовалась (трижды!) не передумала ли я, и не появилось ли у меня желание разделить с ней одну парту.

Нет, ну серьёзно… Я ничего не имею против девчонок вроде неё, а о вкусах вообще не спорят и, уж тем более, презирать человека за то, как он выглядит – последнее дело, но взгляните на неё и на меня. Нам просто судьбой не суждено подружиться, как минимум потому, что у нас не найдётся ни одного общего интереса.

Так что…

– Прости, но я хочу сидеть одна.

– Ладно, – Женя пожимает плечами, поправляет очки, сползающие на кончик носа, одаривает меня дружелюбной улыбкой и удаляется за свою парту.

– Что, Жень, бортанула тебя новенькая? Не по зубам орешек? – посмеиваются девчонки, которых даже разглядывать желания нет.

– Американский орешек!

– Нет, просто она одна хочет сидеть, – без колкости отвечает Женя, и вновь адресует мне улыбку.

Упс. Кажется, я только что скривилась.

– Ага, утешай себя этим. – У одной из девчонок громкий басистый смех. – Посмотри, как её перекосило. Кто она, а кто мы? Таракашки под ногами принцесски. Да, новенькая? Чего уши греешь?

– П-ф-ф… делает вид, что не к ней обращаются.

– Только посмотри на её юбку. А макияж? На панель собралась?

Боже, какие же узкомыслящие дуры.

– Эй, новенькая, кому эсэмэс-ку на своём айфончике строчишь? Своим тупым американским дружкам?

Хохот.

– У меня они хотя бы есть.

Тишина.

– Что? Что ты там вякнула?

Терпеливо вдыхаю, отрываю взгляд от телефона и пытаюсь понять, что этой курице с жутким мелированием, которое, увы, не спасает её от сходства с мальчиком, от меня надо.

– Эй! Америкоска! Что ты там вякнула, спрашиваю?!

– Вякнула? – усмехаюсь. – Странно, обычно всем нравится мой голос. У тебя что, нет чувства прекрасного и проблемы со слухом?

– Умную из себя строишь?!

– А у тебя проблемы в общении с умными?

Ну славу Богу, закончила кудахтать. Краской от злости залилась, фыркнула и демонстративно отвернулась, будто я нанесла ей глубокую обиду. Ну… или мысленно представляет, как будет медленно меня убивать.

Возвращаюсь к фотке Кайла в фэйсбуке, любуюсь его белозубой улыбкой, и ставлю лайк.

Как же я по нему скучаю…

Мы два года вместе. И это были лучшие два года в моей жизни, пока не пришлось уехать от него на другой материк.

Временно уехать, разумеется.

Но Кайл обещал ждать. Он любит меня – точно знаю. Так же сильно, как люблю его я.

– Привет, – какое-то лохматое чудовище в красной рубашке на выпуск, падает за мою парту, подпирает рукой голову и дважды подмигивает, скалясь во все зубы. – Меня зовут Кирюша, и мне поручено передать тебе привет… От кого? От моего сердца, конечно же.

WTF?!!

Да что не так с этой школой?!

– Круто, да? – протягивает мне ладошку. – Дай пять!

Как же вовремя у меня телефон зазвонил!

Теперь этот Кирюша – крупный должник моей матери, потому что отшивать вот таких вот придурков я научилась ещё года три назад. Отшивать так, что к ним до конца учебного года приклеивались прозвища, коими обязаны они были мне.

– Да, мама? Да, мама. Да! Мама! Я в школе, мама! Не знаю, когда буду! Я не брала твои подкладки в лифчик! Всё, пока! – Кладу трубку. – Что? – невозмутимо интересуюсь у застывшего в замешательстве Кирюши.

***

Урок русской литературы проходил мучительно долго, нудно и вообще, я, кажется, уснула под конец.