Сью и дон Пако устроились под большим фиговым деревом на выцветших оранжевых пластиковых стульях, расставленных вокруг шаткого карточного столика, обитого зеленым сукном. Местный парень, заведовавший баром, принес им кофе и огромную порцию бренди в круглом фужере для мэра. Сью вспомнила Лоуренса, как-то заметившего, что при таких ценах на выпивку трудно позволить себе оставаться трезвым. Правда, казалось, испанцы никогда не напиваются, по крайней мере, они никогда не дрались, не блевали, не скандалили и не хвастались, как это делали англичане по субботам в Болтоне и каждый вечер на побережье.

Дон Пако явно собирался поговорить о чем-то серьезном. «Ну вот, — подумала Сью. — С позором выставят вон».

Однако он начал свою речь чрезвычайно учтиво:

— Сеньорита Сью, шофер Антонио сказал мне, что вы оказали ему небольшую услугу за то, что он подвез вас сюда. И я хотел узнать, не могли бы вы сделать нечто подобное и для меня. А именно, как бы это выразиться… намылить свою грудь, взять mi pajaro[1]и зажать его между грудей, пока… ну, вы знаете, что потом происходит. Может, раз в неделю вас устроит? Обеспечение мылом я беру на себя.

— М-м-м… — задумалась Сью. — Еженедельный интрамаммарный коитус с мылом. Это вам дорого обойдется, мистер мэр.

— Ну что ж, в этой жизни ничего не бывает бесплатно — в конце всегда приходится платить. Я отложил немного денег, чтобы купить этой осенью электрический початкоочиститель, но интрамаммарный коитус с мылом звучит соблазнительнее.

Через несколько дней к ней обратился еще один старый фермер по имени Рамон, тоже пригласивший ее посидеть под фиговым деревом.

— Сеньорита Сью, знаете, у меня есть немного денег, которые я собирался потратить на операцию жены, но она все равно скоро умрет, так что…

Его интересовал ягодичный коитус дважды в неделю. Затем последовали управляющий банком, интересовавшийся подмышечным сношением, пекарь с еще одним интрамаммарным коитусом и целая серия тизинов для бесчисленного количества стариков, а также десять тысяч песет от священника за право подсматривать за ней, когда она писает в апельсиновой роще.

Так что довольно быстро дело у нее пошло вовсю. Средний возраст ее клиентов составлял семьдесят два года, и все они были местными испанцами. Лоуренс объяснил ей, что у более молодых мужчин или есть подружки, с которыми они занимаются сексом, хотя это и грозит им женитьбой, или они посещают бордели, которых более тридцати вдоль всех крупных дорог в Гранаду. Эти бордели представляли собой замызганные строения из шлакобетона, рядом с которыми всегда стояла какая-нибудь одинокая грязная машина, а погашенные днем неоновые вывески гласили: «Райский клуб» или «Клуб-Шик». Поговаривали, что в них работают красавицы-аргентинки.

Эта деятельность не вызывала у Сью никакого чувства вины — она предоставляла необходимые услуги по разумной цене. Она знала, что, как правило, крестьяне не отличаются передовыми взглядами, и тем не менее когда она встречала своих стариков на улице, они здоровались с ней самым учтивым образом, даже если вынули свой член из ее задницы всего за полчаса до этого. Но что было еще удивительнее, так это дружелюбное отношение их жен, с удовольствием вступавших с ней в разговор, когда Сью встречала их в магазине или в очереди к хлебному фургону, который приезжал два раза в день.

Как-то, сидя во дворике Лоуренса с Мириам, Найдж, Фрэнком, Кирстен, Базом и остальными участниками сарсуэлы, Сью выразила свое удивление тем, что ее деятельность не вызывала у испанцев никаких возражений. Лоуренс, как всегда, заявил, что он может объяснить это и, поскольку все были слишком сонными или слишком пьяными, чтобы остановить его, разразился очередной лекцией.

— Не следует забывать, что в течение тысячи лет начиная с 711 года Андалусия была самым просвещенным, либеральным и прогрессивным местом на земле. В эпоху правления мавров она играла ведущую роль в области науки, математики, поэзии и даже садоводства. Здесь терпимо относились как к иудеям, так и к христианам, которые являлись полноправными членами общества. А затем после страшного 1492 года, когда произошла так называемая реставрация и мавры были изгнаны Фердинандом и Изабеллой, эта страна стала самой нетерпимой, отсталой и реакционной, заняв первое место разве что в области техники пыток. — Постепенно он начал отклоняться от темы. — Показательно, например, что Торквемада был выкрестом — евреем, ставшим гонителем евреев. Интересно, почему новообращенные зачастую оказываются гораздо большими фанатиками, чем рожденные в вере?

Сью не мешала ему, размышляя над тем, как хорошо, что она чувствует то же, что остальные, и ей не хотелось смущать его, заявляя при всех, что он несет полную чушь. Правда, сдерживать себя оказалось не таким-то простым делом, потому что все эти разглагольствования о королях и калифах одновременно раздражали и удручали ее. Он ни единым словом не обмолвился об ангелах! Хотя всем известно, что до 1492 года четверть населения Андалусии состояла из ангелов. Этому была посвящена тьма книг: «Андалусское пророчество», «Белые крылья над Испанией», «Небесная связь с побережьем». Именно ангелы построили Альгамбру, о чем свидетельствовала масса указаний — только глаза открывай, — и любой серьезный историк знал, что вся деятельность инквизиции была направлена на уничтожение их власти.

Лето было временем поездок и путешествий, и в одну из суббот все расселись по машинам, и целый караван под громкий лай собак отправился в Ланхарон на крупнейшую фиесту в долине. Именно этот курортный городок в Альпухарах снабжал минеральной водой всю округу. Огромные машины типа нефтевозов, полные шипучей воды, сновали вверх и вниз по узким горным шоссе, не уступая дороги и даже не притормаживая и спихивая все остальные машины на осыпающуюся обочину, а то и за нее.

В течение многих лет фиеста в Ланхароне посвящалась противоборствующим свойствам «Воды и Огня», но даже по испанским меркам это приводило к огромному количеству страшных ожогов, поэтому она была преобразована в фиесту, посвященную отличительным свойствам «Воды и Ветчины», таким образом самые тяжелые травмы приобрели чисто психологический характер. С самого утра в субботу было организовано шествие персонажей в морских костюмах — аквалангистов, моряков и русалок, на которых пожарники направляли свои брандспойты, а с балконов воду лили ведрами. Местные жители, широко улыбаясь, подходили к туристам и выливали им в лица полные кастрюли воды. В мгновение ока футболка Сью вымокла насквозь, облепив ее тело. Она чувствовала себя обнаженной и невероятно сексуальной — ее охватило такое желание, что она готова была заняться этим в туалете, если бы они не были так переполнены.

Однако настоящий ужас начался после часа дня. Все, кто был в курсе, столпились в барах и заперлись, оставшиеся же на улицах метались от одной двери к другой под непрерывными потоками воды. Сначала все веселились, однако через некоторое время это начинало надоедать. Спутники Сью хохотали до упаду, глядя на пару голландцев, ломившихся в стеклянные двери бара под струями брандспойтов, которые били им в спину до тех пор, пока они не упали на залитую водой землю и не сжались в комок, мешая слезы с грязной лужей, в которой они лежали. Глядя на голландцев, сбитых на землю мощными гидрантами пожарников, Сью начала вожделенно тереться о стойку бара. Она поняла, что ей нужен бойфренд, все это, конечно, замечательно, когда тебя трахают в задницу восьмидесятилетние старики, но ей нужен был член, принадлежащий ее ровеснику.