Тетя Аня поддерживала мои интересы, отдавая в различные кружки. С возрастом я увлеклась психологией поведения и управления, много читала по этому поводу, но характер не позволял применять знания в жизни.

После школы я решила поступать в пед на математический. В нашем городе института не было, только колледжи, поэтому я уехала в областной центр. Тетя Аня убеждала податься в Москву, но мне не хотелось быть от нее далеко. А так я могла приезжать по выходным.

Жила я в общежитии и училась на отлично. Часто представляла себе, как вернусь в родной город, буду работать в школе, помогать тете Ане… Только вот, как любила говорить тетя, человек предполагает, а господь располагает.

На третьем курсе я получила новость, которая меня просто шокировала: тетя умерла. Это произошло ночью, утром соседка не смогла до нее дозвониться, заволновавшись, позвала соседа. Дверь вскрыли, тетя Аня нашлась на кровати с иконой в руках и улыбкой на лице.

Я сразу же приехала, бросив учебу. В происходящее не верилось, хотя тетя Валя, соседка, успокаивала меня, говоря, что тетя умерла спокойно, и что мне не стоит винить себя за отсутствие. Я все равно винила, думала, а вдруг, будь я дома, вызови скорую…

— Это старость, деточка, — сказала тогда тетя Валя, — у каждого человека свой срок, и когда он исходит, ничто уже не может измениться.

Похоронив тетю, я вернулась в общежитие. Учеба помогала забыться. Отвлечься от того, что теперь я осталась одна. Совсем одна.

Вернувшись летом, я сразу поняла: в этой квартире жить не могу. Слишком тяжело. Я занялась продажей и покупкой новой, в другом районе. Оставшиеся годы обучения мне приходилось брать подработки, чтобы платить коммуналку и как-то содержать себя. Но все эти тяготы были даже к месту, они отвлекали, не давая думать о плохом.

Ни о каких отношениях в то время не шло и речи, я вся была в учебе и работе, да и парни попадались не те, а связывать жизнь абы с кем я не спешила. Мне хотелось встать на ноги и встретить настоящую любовь. Только вот я не учла, что вместе с настоящей любовью порой рука об руку идет настоящая боль.

Меня звали в аспирантуру, остаться в институте, но я вернулась в родной город и подала документы в школу. Однако и в должности учителя математики мне в тот момент была не судьба задержаться надолго.

Всего через месяц, в день учителя, мои новые коллеги зазвали меня посидеть в кафе. Состав у нас был хороший, много молодых преподавателей, и директор очень поддерживал это, считая, что школе нужны новые люди, мыслящие современно. И хотя я не успела еще ни с кем близко сойтись, отношения были вполне дружественные.

Правда, идти в кафе не хотелось. Честно сказать, я за все эти годы легко могла пересчитать, сколько раз развлекалась подобным образом. Но девчонки смеялись, говоря, что нужно давать себе время отдыхать, а иначе можно сойти с ума, что сегодня праздник, и немного развеяться не помешает.

Их поход был спланирован заранее, так что они все были одеты более-менее прилично, на мне же было простое платье до колена и легкая ветровка. На фоне остальных выглядела серой мышкой, но я не стала расстраиваться, в конце концов, я же иду в кафе не для кого-то, а для себя. И засиживаться не буду, зарплата не особенно позволяет шиковать, и желания нет.

В итоге мы оказались вшестером в кафе в центре, и я совсем не пожалела, что пошла. Парочка девчонок перебрали, но атмосфера царила приятная, много смеялись и болтали о разном.

Около одиннадцати все разошлись, последней я провожала на такси Машу, учительницу английского. Я-то планировала успеть на автобус и сэкономить денег. Маша рассказывала какую-то смешную историю, когда из-за угла выехал большой черный джип и чуть не окатил нас водой из лужи.

— Вот урод! — Машка одновременно расстроилась и разозлилась. — Денег наворуют и думают, что все можно.

— Да ладно тебе, — успокоила я ее. — Из-за угла нас не видно.

— Богатеи, — плюнула она, кивнув в сторону старого особняка по соседству, — знаешь, что это за дом?

— Кажется, какой-то памятник, — сморщила я лоб, пытаясь вспомнить.

— Ага, — хмыкнула она, — уже не памятник. Выкупил его такой богатей и кабак там открыл.

— Серьезно? — удивилась я. — А зачем открывать кабак в особняке?

— Наивная ты, — снова фыркнула Маша, — это же статус у них, понимаешь? Денег много, вот и надо показать, что они крутые. Там, говорят, внутри пруд с фонтаном, и все в золоте сделано…

Тут подъехало такси, и наш разговор пришлось прервать, мы попрощались, Машка отбыла. Проводив ее машину взглядом, я оправила ветровку и пошла к остановке.

В этот момент раздался шум машины, я инстинктивно отскочила в сторону, понимая, что меня могут окатить, но не успела. Подол платья, колготки и балетки моментально покрылись крапинками черной грязи, отчетливо видимой в свете фонаря.

Я тоскливо вздохнула, оглядывая себя. Вот даже ничего удивительного. Правда, кое-что было. Машина остановилась, и из нее выскочил молодой мужчина.

Оказавшись возле меня, виновато спросил:

— Я вас окатил, да?

Я подняла глаза и… пропала. Утонула в этих карих глазах, обрамлённых пушистыми ресницами. Что я там говорила: встать на ноги и встретить настоящую любовь? Я думала, это как-то постепенно происходит, встречи там, свидания… А накрыло вот так сразу. В один момент, в один взгляд.

— Все в порядке? — теперь он хмурился, рассматривая меня. Ну еще бы, выгляжу, как идиотка.

Я кивнула, а потом быстро проговорила, чтобы он меня немой не посчитал:

— Все хорошо, я понимаю, из-за угла меня не видно. Вы не знали.

— Мне дико неудобно, — высказался он, окинув взглядом мои ноги. Господи, стою перед ним вся в разводах грязи, а у самой от этого взгляда колени дрожат. — Могу я как-то загладить свою вину?

И вытащил бумажник. Это немного вернуло меня на землю. Я сразу почувствовала себя грязной оборванкой из бедного района.

— Не стоит, — сказала, наверное, чересчур резко, — я постираю одежду, и все.

Он вдруг улыбнулся, глядя на меня. На щеках появились ямочки, от которых невозможно было оторвать взгляд. А в пальцах появилось странное жжение, так и хотелось руку протянуть и коснуться этих ямочек.

Боже, он похож на озорного мальчишку, от которого все без ума. Эдакий хулиган, перед которым тает даже самая грозная учительница или злая соседка, которой все боятся.

Ну ничего себе, на сравнения меня потянуло.

— Просто постираете? — поинтересовался он весело, я пожала плечами, не совсем понимая, к чему относится данное веселье.

Я что, сказала какую-то глупость? Ну в конце концов, он тоже стирает свои вещи, хотя у него может быть домработница, судя по всему, парень богат.

— Давайте я вас хотя бы до дома довезу, — сказал он безапелляционно, распахивая дверцу пассажирского сиденья. — Понимаю, что вы можете доехать на автобусе, но возражения не принимаются.