Отстранившись, прошел к шкафу и начал переодеваться. Я смотрела на его спину и думала: малая ложь всегда перерастает в большую и разрушает все. А значит, и нас тоже разрушит. Только вот я не могу рисковать Стасом, не могу.

Мы встретились с Карельским в той же пекарне. Когда я пришла, он уже сидел за столом, на этот раз в глубине зала.

«Подальше от окна», — почему-то подумала я, усмехнувшись. Он был облачен в костюм и выглядел в этом заведении не уместно, или оно выглядело неуместно рядом с ним, точно даже не скажешь.

Окинув взглядом мои джинсы и свитер, сделал глоток кофе, кивая на стул напротив. Повесив куртку на спинку стула, я села, передо мной тут же поставили чашку каппучино. Я удивленно посмотрела на мужчину.

— Позволил себе сделать заказ за тебя. Каппучино, правильно?

Я только посмотрела исподлобья, притянув чашку, сказала:

— Да, спасибо.

Кофе мы пили молча, поглядывая друг на друга. То есть это я кидала взгляды, а вот Арсений рассматривал меня почти все время, чем, безусловно, нервировал. Отставив чашку, я поинтересовалась:

— Мы же не кофе сюда пить пришли? Говорите ваши условия.

Карельский, усмехнувшись, откинулся на спинку стула и сказал:

— Да все просто. Твой муж должен уйти из бизнеса и больше туда не соваться.

— Хорошо, — кивнула я, — это не так сложно сделать, несколько провальных сделок, сорванные сроки, плохая репутация. Я уговорю Стаса закрыть бизнес.

Карельский устало вздохнул.

— Немного поясню ситуацию, — заметил мне, — в нашем городе все сферы деятельности поделены давно, и те, кто их занимает, сидят на своих местах прочно и уступать не собираются. Твой муж, если бы был несколько сообразительней, не продавал отцовский бизнес, а занялся им. Но он потерял и эту нишу, тут уж не попишешь. Другое дело, что с такой умницей женой Маркелов может преуспеть в любом деле…

— Я поняла, — перебила его, — для моего мужа места в большом бизнесе этого города нет. Это вы хотите сказать?

— Точно.

— Значит, я сделаю так, что он будет сидеть в ресторане и наслаждаться жизнью, никуда не влезая.

Арсений, задумчиво почесав бровь, сложил руки на столе. Я нутром чувствовала: ничего хорошего он мне не скажет, но чтобы то, что я услышала дальше… Нет, о таком я и подумать не могла.

— Ну гарантировать ты ничего не можешь, — сказал Карельский, — к тому же, мне нравится ваша фирма. Мы сделаем вот как: ты уговоришь Маркелова переписать фирму на тебя, потом разведешься с ним, причину обеспечим, не переживай. Фирма отойдет мне, а ты немного поработаешь в ней, приведешь в нужное состояние.

Он говорил так, словно это уже решенный вопрос, словно и сомнений быть не может, что я соглашусь. Я слушала, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, а перед глазами плыло.

Гнев, страх, жалость, боль — эмоции охватили меня одновременно, и я держалась из последних сил, чтобы сохранять ясность ума, которая сейчас мне была нужна как никогда.

— Я не пойду на это, — сказала, когда Карельский замолчал.

— Ты не поняла, Карина, это не предложение. Ты знаешь цену вопроса, так что решай.

Все-таки не выдержав, я поставила на стол локти, зарывшись пальцами в волосах, спрятала за ними лицо. Думай, думай, черт возьми, должен быть какой-то выход. Но я не видела его.

— Почему так сложно? — наконец подняла на Карельского глаза. Он пожал плечами.

— Можно и проще. Нанять киллера, например. Я играю на опережение. Твой муж сейчас многим, как кость в горле, со своим успешным бизнесом. Некоторые не привыкли договариваться, как я, действуют по старинке. Пока ситуацию еще можно разрулить без крови. Я обеспечу безопасность твоему мужу, если ты примешь мои условия.

— А потом? Что будет потом? — вопрос, наверное, прозвучал беспомощно и как-то слишком абстрактно, да и не Карельскому отвечать на него.

Что будет потом с моей жизнью, со мной, что от меня вообще останется после этой истории — это никому не интересно. Кашлянув, я добавила:

— Я отработаю на вас, и что дальше?

— Будешь свободна, — он равнодушно пожал плечами. — Надеюсь, понимаешь, что с Маркеловым ваши дороги разойдутся навсегда? — Я криво усмехнулась. — Пойми меня правильно. Это вначале будут обиды и ненависть, но жизнь такая штука… Окажетесь в одной постели, ты в сердцах во всем покаешься, и вы придумаете гениальный план мести всем обидчикам. — На это я снова усмехнулась. — Всякое бывает. Мне-то плевать, потому что ничего у вас не получится. Однако моя репутация пострадает, а я беру сейчас ответственность на себя. И вот это мне совсем не нужно.

Я только покачала головой. Как забавно, у него страдает репутация, а у меня рушится вся жизнь. Вот прямо сейчас, в этот самый момент от нее уже отлетают куски, разбивая вдребезги мой привычный мир. В груди стало не хватать воздуха, появилась тупая боль.

Нет, я знала: это еще не боль, так, слабые предвестники. Боль будет потом, и ее будет так много, что она заполнит меня с ног до головы, будет переливаться изо дня в день и разъедать, как серная кислота. Я должна отдать всю свою жизнь, всю себя ради того, чтобы Стас остался жив. Что ж, для меня это равноценный обмен.

И в тот же момент я словно услышала, как в голове тикают секунды, обратный отсчет нашего со Стасом счастья уже пошел. И мне захотелось бежать, бежать к нему, чтобы забрать себе каждое ускользающее мгновение.

— Я сделаю все, как вы хотите, а вы должны гарантировать безопасность моему мужу, — сказала, посмотрев Карельскому в глаза, он ответил внимательным долгим взглядом, а потом кивнул.

Убедить Стаса переписать на меня фирму оказалось совсем несложно. Кроме того, что он не особенно разбирался в юридических аспектах, еще и доверял мне на сто процентов. И если я сказала, что так будет лучше, значит, так будет лучше.

Врать в вопросах бизнеса было просто, не то что в личных отношениях. Зная о скорой разлуке, я стала сгустком нежности и любви, урывала каждое мгновение, стараясь проводить со Стасом все свободное время.

Конечно, муж заметил всплеск чувств, но был ему только рад, отдавал мне себя, а я впитывала его, рисовала в памяти, прятала внутри, зная, что кроме этих воспоминаний мне ничего не останется.

Все оборвалось в один миг. В апреле я «застукала» его с другой. Накануне на фирме был небольшой корпоратив, на который я не пошла, сославшись на головную боль. Стас не приехал ночевать, а утром я накрыла его в номере отеля с какой-то девицей в обнимку.

Стас не понимал, что вообще происходит, пытался оправдаться, но выходило так себе. Я уехала на свою старую квартиру и подала на развод. У нас был заключен брачный договор, по которому при разводе каждый оставался с тем, что принадлежало ему, включая нажитое во время брака. Машина, квартира — все осталось за Стасом, мне отошла фирма.