— Ну?

Я закрыл глаза. Блин, прощай, мой вирт. Вдохнул…

И резко выкинул руки в сторону Крутыша, толкнув того ладонями в плечо. Тот стоял не в самой лучшей позиции, чуть склонившись, и, не успев схватиться за край вирта, полетел на пол. Жалобно треснул задетый стул.

— А, нахрен!

Я же, резко оттолкнувшись от края вирта в другую сторону, всем телом перевалился через другой край. Попытка удержаться руками за кокон чуть не вывернула мне руки, получился какой-то недокувырок, и я бухнулся на пол и пятками, и мягкой точкой.

Меня бросило вперед, я чуть не пропахал лбом диван, едва успев подставить руки. В стороне, за коконом, вскочил испуганный напарник Крутыша, выставив отвертку.

— Стой, урод! — послышался крик стриженного.

— Блин, я не успел! — смазливый крутил головой на вирт и на меня, не понимая, что делать и за что хвататься.

Я, не останавливаясь, только поправил руками свой полет, чтобы вписаться в дверной проем, и вылетел в коридор. Дверь была незакрыта.

— Просто вырубай! — послышались позади слова Крутыша.

Как есть, в носках, я вылетел на лестничную площадку, пробежал ее в упор до квартиры напротив, и забарабанил по двери. Подняв крик, я сразу же отскочил к следующей, и так же захлопал по двери.

— Помоги-и-ите!!!

Только бы открыли, только бы не испугались. Блин, а вдруг никого нету? Надо бежать вниз.

За спиной скрипнула моя дверь. Я резко обернулся, прижавшись спиной к холодному металлу соседской двери. Крик застыл в моем горле.

— Антон, что происходит? — выглянул мой сосед из первой квартиры, седой невысокий старичок в потрепанных трико и майке. Он удивленно глянул на меня, а потом таким же удивленным взглядом на двоих парней, выходящих из моей квартиры.

Блин, сейчас еще и деда порешат. И будет все на моей совести!

— Антоха, пошел ты! — обиженно сказал Крутыш, выйдя из квартиры и спокойно повернув в сторону лестницы.

Он на ходу натягивал куртку, за ним следом вышел смазливый, тоже с курткой в руках, аккуратно прикрыл дверь и добавил:

— Да, Антох, не хрен тогда звать пиво пить!

Уже спускаясь по лестнице, они в двухе продолжали горланить:

— А еще друг называется! Козел, еще подойди ко мне за помощью.

— Тоже мне, за Зенит он вдруг болеть стал!

— Спартак — это сила… — донеслось уже снизу, когда оба «братка» скрылись за краем площадки, выкрикивая кричалки. Через несколько секунд хлопнула дверь тамбура в подъезде.

Я тяжело дышал, уткнувшись затылком в холодный металл, и всех сил только хватало, чтобы не подогнуть ноги и не съехать на пол.

Снизу донесся недовольный голос соседки со второго этажа, тети Нади:

— Антон, опять набухались уже с утра в субботу? — и хлопнула дверью.

У меня аж лицо вытянулось от возмущения. Что за отношение, ни одного случая за мной такого не было. Но, раз рядом живет молодой человек, причем совсем один, то любой шум в подъезде — всегда его рук дело.

— Антон, ты в порядке? — подал голос соседский старичок, Григорий Валерьевич, — Это друзья, что ли, твои?

— Угу, — только и выдавил я, крепко вставая на ноги, — Еще какие.

— А что это ты за Зенит решил болеть? — вдруг спросил дед, хитро прищурившись.

Я вспомнил, что сосед частенько спрашивал меня про футбол, едва мы пересекались на лестничной площадке. У него тоже было мнение, что абсолютно все молодые люди должны увлекаться этим.

— Да это я так, встал не с той ноги, — протянул я, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Ну, ты это, заходи, если что. У меня ихние записи тоже есть, — важно прошептал Григорий Валерьевич.

Я только покачал головой, но вслух ничего не сказал. Невдомек было деду, что сейчас двадцать первый век, и у каждого есть интернет. У всех есть записи.

— Ладно, только потом как-нибудь, — я улыбнулся, выражая всем видом сожаление, что не могу зайти прямо сейчас.

Напряжение немного спало, и я резко почувствовал, какой холодный бетон на лестничной площадке. А ведь я просто в носках. Да и не сказать, что тут пол сильно чистый.

Я прошел обратно в квартиру, чувствуя на себе пристальный взгляд соседа. Удивительно, на площадке было еще две квартиры, а выглянул только старик. По сути, у него и услышать-то шансов меньше всех.

Мельком глянув на свои замки (вроде целые), я закрыл дверь, и опять защелкнул все запоры. Хотя и так понятно, что это ни фига не поможет. Блин, надо установить самый обычный шпингалет, мощный такой толстый засов.

Едва я снова оказался в своей квартире, как меня начало колошматить, и я съехал на пол. Вот уроды, отморозки хреновы! Да какие вы «братки», обычные задроты, заигравшиеся в крутых ребят. Вот только мне от этого явно не легче.

Хотя Крутыш по комплекции внушал. Заедь он мне хоть раз, я бы сразу прочувствовал его крутизну. Блин, как страшно-то. И тогда страшно было, и сейчас. Это уже не игра, совсем не игра. Блин, что делать-то? Полицию вызывать?

И что я им скажу? Начнутся расспросы, соседи расскажут только то, что сами слышали, а так вспомнят еще про Макса, и про то, почему не сообщил о том, что знаю. А что сообщать-то, если сегодня я впервые увидел их.

Соседи слышали только, что мы «пиво пили». Мне скажут, что я цел, и дома все цело…

Блин! Как же я мог забыть-то? Мой вирт!

Я попытался встать, но ноги особо не слушались. А я думал, меня уже отпустило. Давай, трус несчастный, вставай, иди смотри, что там!

Упираясь руками в пол, я заметил ужасно грязные носки. «Блин, в комнату нельзя в таких идти». Эта простая бытовая мысль как-то сразу отвлекла и почти вернула меня в обычное русло.

Скинув носки, я на пошатывающихся ногах прошел в комнату. Сразу подскочил к вирткокону, и стал осматривать. Смазливый сзади крутился, что он тут наделал?

Наклонившись над задней крышкой, через которую можно попасть в системный отсек вирта, я выругался, и у меня просто все упало. Крышка держалась всего на двух шурупах, другие два он закрутить не успел. А значит, все-таки залезли внутрь.

Кое-как найдя в ящике стола отвертку, я быстро отвинтил крышку и заглянул внутрь. И сразу накатила тоска, та самая, когда ты чувствуешь, что впереди большие траты, и ничего не поделаешь. Уроды! Точно надо полицию вызывать.

Все внутренности были целые, кроме процессора. В нем красовалась аккуратная дырочка, скорее всего от отвертки.

— Убийцы! — выдохнул я.

Если дело только в проце, это еще поправимо. С одной стороны, надо было радоваться, что во мне нет такой дырочки, а с другой стороны…