– Соглашусь. Дикость. Но все мальчики в его возрасте балуются. И заигрывают с понравившимися девушками…

– С каждой? Доводя их до истерики и больниц? Вынуждая уходить из университета, потому что в полиции просто не приняли заявления об изнасиловании?!

Комендант поморщилась:

– Не кричи. Никто ничего не смог сделать. И ты не сможешь. Так зачем пытаешься воевать против танка с голыми руками?

– То есть вы понимаете, какой он… Какие они уроды, и молчите?

– А что мы можем сделать? – теперь и комендант потеряла свое непоколебимое спокойствие. – Тебя просто отчислили и выселили. Но ты поступишь в другой ВУЗ, найдешь другую квартиру. Мама и папа помогут. А нам что делать? У нас семьи! Это единственная работа, которая кормит. С нами же вообще нянчиться не станут – выкинут на улицу и заменят более тихими, кто стерпит.

– Ну и терпите! А я не буду.

Я развернулась и пошагала на выход, где стояли две мои сумки с вещами.

– Ира! Ну куда ты пойдешь! Ира, стой, – заверещала Гелька, кидаясь за мной, но я не остановилась.

Было так горько и обидно, что слезы против воли текли из глаз, горло раздирали беззвучные рыдания. Только рано я расслабилась. Когда вышла из общежития с планами обзвонить всех подруг, которые смогут приютить, на крыльце меня ждал тот парень, дядя Стаса.

Он выхватил у меня из рук телефон, с размахом бросил на крыльцо и сверху еще припечатал каблуком своих пижонских ботинок, которые я уже пробовала на вкус.

– Ты дебил?! – взвизгнула я и тут же получила по лицу пощечину, моментально трезвея и прикусывая язык.

– Смотри какая неприятность, телефончик твой упал и разбился, – ухмыляясь, процедил он, продолжая топтаться на осколках смартфона.

– Это вы его разбили, – вмешалась подруга.

– Геля, уйди, – предупредила я.

Не хватало еще подругу вмешивать в это.

– Смылась, – милостиво разрешил парень.

Геля помялась еще полминуты и ушла. Уж лучше так. Падать на дно, так в одиночку. Сама виновата. Можно, наверное, было как-то по-другому замять скандал. Теперь поздно.

– Где планируешь остановиться на ночь? – как ни в чем не бывало поинтересовался парень.

– Еще не думала, но что-нибудь придумаю.

– Уверен, Ник скоро предложит тебе поехать в клуб. Там ночная работа, спать некогда будет.

Я судорожно вздохнула, но промолчала, чтобы снова не послать козла в задницу.

– Но у меня есть предложение получше. Поехали ко мне?

С ответом я не медлила ни секунды:

– У незнакомых парней я не ночую.

– Давай познакомимся. Александр. Если познакомимся поближе, разрешу называть Сашей.

Про Никиту Тобольского я уже погуглила, потому поспешила заверить второго Тобольского:

– Ничего не выйдет у нас со знакомством, Александр Сергеевич.

С торца общежития загрохотала мусорная машина, переворачивающая баки в свое нутро и пережевывая их содержимое, и заглушил смех Тобольского.

Я развернулась, чтобы забрать свои сумки с вещами и охнула. Их не было.

Еще раз огляделась, может, Геля забрала и поставила в фойе?

Дернулась к двери, но Тобольский удержал:

– Вещички свои ищешь?

Внутри неприятно похолодело. Очень плохо, что он сразу догадался, чего я хватилась.

Тобольский небрежно кивнул в сторону мусорки и издевательски усмехнулся:

– Им выписан экспресс-билет на тот свет, радость моя. Так что насчет познакомиться поближе?

– Ненавижу!

Выплюнула я, развернулась и сделала шаг к двери общежития. Но Тобольский удержал, вцепившись в запястье.

– Э-э, нет, хорошая моя. У меня задание, подвезти тебя до ночлежки. Не могу же я бросить бедную девочку без помощи.

Я не успела даже вскрикнуть, как меня подтащили к черной дорогой машине, стоявшей за углом общежития, кинули на заднее сидение и заблокировали двери. Сам Тобольский-младший сел впереди и жестом велел водителю трогать.

– Это похищение! Я буду жаловаться!

От страха у меня зуб на зуб не попадал. Вряд ли меня спасут, но Гелька видела, с кем оставила меня. А когда меня хватятся, Тобольских вывернут наизнанку, но накажут. Меня только не спасут, уже не успеют.

– Серьезно? – ухмыльнулся Александр. – Кому? Никите? Так он сам и приказал обеспечить тебя ночлегом.

– А кроме Никиты жаловаться больше некому? Или вы больше никого не боитесь?

С последним я угадала… Тобольский ничего не ответил, но и не рассмеялся в ответ на мой вопрос. А значит, я права. Нет на них управы, кроме Тобольского-старшего. А он точно такой же отмороженный на всю голову.

Мы неслись по темным подмороженным улицам города. Куда-то к окраине. Из-за тонированных стекол я не могла сориентироваться, куда меня везут.

Самое простое, меня выбросят за городом и уедут. Мало приятного оказаться ночью на трассе, но есть шанс вернуться к Гельке, взять телефон и позвонить родителям. Но я в Тобольских верила, они не пойдут простыми путями.

Что будет на этот раз? Снова клуб? Или стоянка дальнобойщиков? Может, вывезут в посадки и привяжут к дереву? Умирать, так весело?

Твари…

Ублюдки…

Ненавижу! И если выживу, найду способ, как им вернуть все мои слезы до капли!

– Ир, что же ты с Ником не договорилась? Я честно думал, что тем вечером все и порешаем.

Тобольский сидел ко мне вполоборота, с подсвеченным снизу приборной панелью лицом. Я не могла видеть его выражение, но судя по голосу, он впервые не издевался.

– Знаешь, когда я выходила, то честно, верила, что Ника там не будет. Ты обещал все уладить.

– Так я уладил. По Стасу мы договорились. У тебя остались счеты только с ним. Тут я пас договариваться. Я понятия не имею, чем ты ему насолила.

– Ничем.

– За ничего он не наказывает.

Я фыркнула и отвернулась к окну, неожиданно узнавая наш междугородний вокзал.

Автомобиль стал снижать скорость, подъезжая к центральному входу.

– Переночуешь здесь, – проговорил Тобольский. – И возьми это. Не потеряй. Ник тебя наберет, когда придет время.

Он протянул мне допотопный кнопочный телефон, и как только я его взяла, дверь разблокировалась.

И все?

Просто вокзал и никакого группового изнасилования? Никакого леса, берез и волков?

От облегчения я чуть не разрыдалась. Но сдержалась и без промедления выскочила из машины. Тобольский сразу же уехал, а я осталась у вокзала, сжимая обеими руками телефон.

Сейчас наберу Гельке и вернусь в общагу.

Но у телефона работала только одна кнопка – на прием. Я не могла позвонить. У меня не было денег. Не осталось вещей. И меня не пустят ночевать в общежитие…

Все еще не веря в обстоятельства, я обреченно повернулась к вокзалу.

Неужели мне придется ночевать там?!

А дальше?

* * *

Не знаю, почему родители выбрали именно этот город, чтобы осесть, наверное,