— И они все такие?

— Кто — все?

— Мои будущие коллеги?

— Господи, — всплеснула руками преподаватель, — столько ятебе слов наговорила, а ты опять за свое. Или притворяешься, или действительноне понимаешь? Да, он мужчина. Увидел красивую женщину, которая сдает свойэкзамен. Почему он не должен воспользоваться? Конечно, он мог тебе сказать дотого, как с тобой переспал. Но он этого не сделал. Ну и что? Тебе должнольстить, что понравилась ему. Он ведь работает часто за рубежом, а там всякогодобра хватает. В том числе и женщин.

Она поднялась.

— Я все поняла. Разрешите идти?

— Иди. Давай следующую.

Марина вышла из комнаты. У дверей стояла Лена.

— Ругалась сильно? — спросила она.

— Не очень. У тебя где был «зачет»?

— В Финляндии, — успела шепнуть Лена, — сегодня утромприлетела.

— Где? — не поверила она услышанному, но подруга ужескрылась за дверью, откуда сразу донесся резкий сердитый голос АркадииСамойловны.

Это был специальный курс для разведчиков-нелегалов,практикуемый на факультете. Набранные после окончания институтов молодыеженщины готовились к трудной работе нелегалов за рубежом. Это был знаменитыйкурс «шестьдесят восьмого», когда со всей страны отбирали самых толковых,красивых и сообразительных женщин, каких не должно было быть более двадцатипяти человек. Разбитые на пятерки, они не знали о других пятерках ничего иобщались только между собой и только до четвертого курса, после которогопредполагалось, что они выедут на необычную практику за рубеж.

Пришедший в Комитет государственной безопасности ЮрийВладимирович Андропов, сменивший Владимира Семичастного на этом посту, уже впервый месяц работы обратил внимание руководителя разведки, мудрого и опытногоАлександра Михайловича Сахаровского, на крайне неэффективное использованиеженщин. После 1967 года, когда Андропов был утвержден на Политбюропредседателем КГБ, он начал читать специальную литературу по разведке, изкоторой узнал о роли женщин в столь сложном и специфическом деле. В КГБ кженщинам традиционно относились с большим недоверием. Кроме обычныхосведомительниц-проституток, работавших в качестве агентов как милиции, так иорганов безопасности, в аппарате управления они занимались обычно техническимивопросами — подавали чай, убирали мусор, чистили и мыли окна. Лишь редкиеединицы проходили суровый отбор для работы в разведке КГБ, и то лишь по чистойслучайности. Андропов поставил задачу заняться этим целенаправленно, и с разрешенияСахаровского по всей стране были отобраны двадцать пять человек, которые идолжны были совершенствовать свои знания и приобретать необходимый опыт дляработы.

Одной из женщин этого курса и была молодая Марина Чернышева,закончившая с отличием Московский государственный институт международныхотношений. В разведку она попала случайно, если можно вообще считатьслучайностью подобный поворот судьбы. Марина росла в семье дипломатов, отецдолгие годы работал в США и Южной Америке. Девочка с детства привыкла к частымпереездам, экзотическим местам, испанскому языку, столь красивому и пышному, кнезнакомым людям, окружавшим их семью. Марина росла единственным ребенком всемье, после ее рождения мать тяжело заболела и по совету врачей навсегдаотказалась от возможности иметь второго ребенка.

Детство Марины пришлось на первые послевоенные годы, когдаотношения к Советскому Союзу было близким к восторженному. В советских людяхвидели не только представителей страны, разгромившей фашизм, но и носителейиной, более совершенной духовной культуры. Несмотря на «железный занавес»,простые люди относились с большой симпатией ко всем советским людям, в томчисле и к дипломатам, только разворачивающим свои представительства за рубежом.Когда отца перевели в Москву, для Марины не было сомнений, где продолжатьучебу, — она выбрала МГИМО, куда и поступила с первого раза.

Это было еще в хрущевские времена, в шестьдесят третьем,когда не требовалось доказывать свое рабоче-крестьянское происхождение и детейвысокопоставленных дипломатов не отдавали на один год «в слесари и монтеры» дляобретения стажа и получения необходимого разрешения на поступление в вуз. Винституте все было, как у обычных молодых людей. Они узнавали о «Биттлз»гораздо раньше своих сверстников, получая некоторые зарубежные журналы и книги.Они первыми начали открывать для себя в подлиннике миры Хемингуэя и Фолкнера,Ремарка и Сартра. Шестидесятые годы, по существу, были лебединой песнейсоветского этапа в развитии страны. Впервые за полвека исчез страх репрессий,начали оформляться нормальные человеческие отношения, были разрешены многиефильмы и книги. И на этом затяжном глотке возникло так называемое движение«шестидесятников», которые сыграли столь важную роль в развитии духовногопотенциала своего отечества. К сожалению, многие из них, приспособившись кбрежневскому «болоту», так и не смогли отказаться от своего неоконформизма и вдевяностые годы, когда время настойчиво требовало своих духовных лидеров.Многие из них примирились с властью, столь же лживой и отвратительной, как ипредыдущие коммунистические режимы, многие просто постарели, многие не хотелиболее вступать в борьбу с «ветряными мельницами».

Марина Чернышева была из того поколения «шестидесятников».Она бодро ходила на первомайские митинги и до утра дискутировала со своимисокурсниками о природе экзистенциализма в произведениях Камю и Сартра. Как ибольшинство девушек, выросших за рубежом, она отличалась редким свободомыслиеми независимостью суждений. Это накладывало отпечаток и на ее личную жизнь.Первый парень был у нее уже на втором курсе, тогда она впервые получилапредставление об интимной близости. К пятому курсу она успела еще дваждывлюбиться и дважды расстаться со своими избранниками. Овен по гороскопу, она нелюбила рутины и мелочной повседневности. Ей хотелось чего-то необычного игероического. В ее комнате висел портрет Че Гевары, который был для неесимволом мужества и идеалом для подражания.

На третьем курсе она потеряла отца. Он давно жаловался напочки и лег на операцию. Но из больницы больше не вышел. Марина любила отца,они были большими друзьями, и его смерть подействовала на нее угнетающе.Оставшись вдвоем с матерью, она стала настоящим лидером, взвалив на себя всесемейные заботы, благо, пенсия отца была достаточно большой.

На пятом курсе Марина впервые подумала о своемраспределении, она училась лучше всех. Как раз тогда на факультете появилисьнезнакомцы в черных костюмах и модных в то время нейлоновых рубашках. Они ираздали всем анкеты, попросив ответить на вопросы. При этом незнакомцы вместе сдеканом сидели прямо в аудитории, наблюдая за тем, как студенты заполняютанкеты. На это занятие ушло полдня, но ни одного человека из помещения невыпускали. Самое удивительное было в том, как собирались анкеты. Незнакомцы обходиливсю группу с открытыми папками, и каждый должен был положить свой лист в этупапку самостоятельно.