— Да, — честно и прямо ответила Марина, убирая книгу, —очень переживаю. Впечатление грязное и отвратительное. И подлое. Он поступилкак самый настоящий подлец. Воспользовался моим беспомощным состоянием и моимзаданием.

— Он мужчина, — подняла свой мясистый палец АркадияСамойловна, — они все такие.

— Не все, — упрямо возразила Марина, — не все такие скоты.

Она подумала о своем отце. Он бы никогда не воспользовалсянеопытностью молодой женщины.

— Глупости, — тяжело поднялась с постели Аркадия Самойловна,— все это твои грезы. Завтра полетишь со мной опять в Москву.

— Зачем? — испуганно спросила она. — Опять в гостиницу?

— Да нет, — поморщилась Аркадия Самойловна. — Наш психологсоветовал познакомить тебя с работой «птичек». Чтобы твои романтические бредниразвеять.

Она не стала говорить, что у нее был конкретный приказгенерала выполнять все указания психологов в отношении Марины Черновой. Ипочему они все время возятся с этой гордячкой, неприязненно думала АркадияСамойловна, но приказы исправно выполняла.

На следующее утро они снова вылетели в Москву. И тогдаМарину впервые привезли в Ясенево, где находился Центральный аппарат Первогоглавного управления КГБ СССР. Или, проще говоря, Центральный аппарат советскойразведки. Марина получила особый пропуск на проход внутрь. Обычно курсантам егоне давали, и понадобилось личное разрешение заместителя начальника ПГУ, чтобыее пропустили. На пластиковом пропуске были выбиты специальные номера. УАркадии Самойловны, оказавшейся подполковником ПГУ, был именной пропуск.

Они долго ходили по разным коридорам, пока наконец АркадияСамойловна не оставила Марину в какой-то просторной комнате с аппаратурой икиноустановками. Пройдя в соседний кабинет, Аркадия Самойловна привычноподобострастно улыбнулась. Из этого кабинета было видно все, что делается всоседней комнате. За столом сидел лысый пожилой человек с глубоко запавшимиглазами.

— Как у вас дела, Аркадия Самойловна? — спросил он своимтихим голосом.

— Все в порядке. Я ее привезла, — коротко, почти по-военномудоложила женщина.

— Хорошо, — сказал генерал, — познакомьте ее теперь сдеятельностью некоторых «птичек». Но не особенно увлекайтесь. Она натуравпечатлительная, может сломаться. Пусть только узнает правду, и все. Всю грязьрассказывать необязательно. Ей и без того покажут слишком много всякой гадости.

— Понимаю.

— Понимаете, Аркадия Самойловна, у нее ведь редкийкоэффициент интеллекта. Выше, чем у вас и у меня. Намного выше. Такихспециалистов у нас давно не было. Если мы ее правильно подготовим, онапревратится в очень перспективного сотрудника. Может, станет нашей гордостью.Главное, чтобы мы ее не сломали. Меня не было, когда вы продумывали этотгрязный и глупый трюк с проверкой в гостинице. Ну разве можно так грубо? Онаведь московская девочка, интеллектуалка. Фолкнера читает в подлиннике. А вы ееотправляете на панель изображать проститутку. Девочка могла сломаться.

— Это были рекомендации психологов, — недоуменно сказалаАркадия Самойловна, — они считали, что такой шок поможет ей преодолетьнекоторые комплексы. Вы ведь сами приказывали согласовывать все действия спсихологами.

— Может быть, — недовольно произнес генерал, — может быть,они и правы. Но все равно нужно быть более осторожными, более внимательными.Поймите, Аркадия Самойловна, что вы имеете у себя на воспитании еще неограненный бриллиант и его нужно очень тщательно доводить до кондиции.

«Возится он с этой столичной штучкой. Нравится она ему, чтоли?» — подумала женщина, но ничем не выдала своего отношения к сказанному.Только спросила:

— Разрешите начинать?

— Да. Пусть беседу с ней проведет Лев Григорьевич. Он лучшенас с вами знает женскую психологию.

— Хорошо, — недовольным голосом прокаркала АркадияСамойловна, — мне можно присутствовать?

— Можно. — Генерал посмотрел ей в глаза. — Вы что-то имеетепротив, подполковник?

— Как всегда, ничего. — Она повернулась и пошла к выходу.

Постарела, подумал впервые генерал. Пора ей на отдых. Акакая была женщина в свое время! С ее помощью в Литве взяли две банды «лесныхбратьев». Она стала любовницей одного из руководителей подполья и сама потомего застрелила.

В соседнюю комнату вошел пожилой человек в белом халате,следом Аркадия Самойловна. Увидев их, Марина вскочила со стула.

— Сидите. Мы, кажется, знакомы, — приятно улыбнулся врач, —я Лев Григорьевич, ваш психолог.

— Да, я вас помню, — неуверенно ответила Марина.

— Сядьте спокойно, Марина. О том, что вы сейчас увидите иуслышите, рассказывать когда-либо и где-либо категорически запрещено. Но этовсе правда. Только правда. Вы будущий разведчик, офицер. И вы должны знать иоборотную сторону правды. Иначе правда будет неполной и может сказаться навашей дальнейшей деятельности. Вы готовы?

— Да, — смело произнесла она, словно перед броском в воду.

— Тогда смотрите этот фильм. — Врач выключил свет и включилкиноаппарат. На экране появились молодые женщины. Очень красивые женщины. Онисидели втроем и о чем-то весело разговаривали.

— Это так называемые «птички», — спокойно сказал ЛевГригорьевич, — «ласточки» КГБ.

Одну из женщин, высокую, красивую блондинку, куда-топозвали.

Она смеясь вышла из комнаты.

— Это наш офицер контрразведки, — пояснил Лев Григорьевич.

Камера показывала ресторан и сидевших за столом уже знакомуюженщину и какого-то подвыпившего иностранца.

— Это консул одной из скандинавских стран, — сказал ЛевГригорьевич. Консул все время норовил поцеловать женщину, и она, смеясь,отмахивалась. Камера беспристрастно фиксировала все жесты дипломата.

Из другого кабинета за ними следил генерал.

Затем камера начала показывать номер в гостинице. Женщинараздевалась. Дипломат все время пытался помочь ей.

— Она знает, что идет съемка? — почему-то шепотом спросилаМарина.

— Конечно, знает, — ответил врач.

Дипломат начал раздеваться, поминутно падая на пол. Он былсильно пьян. Женщина, почти раздевшись, прикрылась одеялом и терпеливо ждала.Мужчина стащил брюки и, запутавшись в рубашке, снова упал. Наконец, избавившисьот всего, он полез в постель. Но не под одеяло, а садясь верхом на женщину идвигаясь к ней какими-то скачками. Поняв, что сейчас произойдет, Марина закрылаглаза.

— Выключите, — простонала она.