их безопасности. Вот уже десять лет правительство Индии не может заставить местных надевать шлем во время вождения. Они устраивают рейды и заставляют людей платить штрафы. А всего-то нужно, обязать людей ездить без них, и я уверен, уже на следящее утро, все индийцы наденут шлемы. Сложно сказать, чем вызвано их желание противиться правилам. Может сказались годы под контролем британцев. А может местное правительство дискредитировало себя так сильно, что любые сказанные ими слова воспринимаются в штыки. А может так было всегда.

Когда солнце начинает сдавать позиции, все понемногу успокаивается. Ритм города замедляется. Крики становятся тише. Люди неспешна идут за покупками. Усталые работяги возвращаются по домам. Цирюльники принимают вторую волну посетителей, что не успели зайти к ним утром. Таксисты сидят в своих рикшах. Дети бегают по улицам, освободившись наконец-то от школьных забот. Уже совсем скоро сядет солнце, и Индия преобразится до неузнаваемости. Станет пугающей и мистической. Даже псы на улицах станут злее. Отовсюду выйдут молодые разукрашенные девушки и надменные парни, чтобы пить и танцевать всю ночь напролет. Местная золотая молодежь превосходит в наглости и вульгарности всех, с кем мне доводилось встречаться. Они могут перекрыть дорогу, и устроить танцы на крыше своего внедорожника. Всем проходящим мимо европейским девушкам они будут свистеть и улюлюкать, а иногда и вовсе предлагают деньги за секс. Всех официантов и барменов, они будут заставлять пресмыкаться перед ними. И никто во всей Индии не смеет дать им отпор. Ведь при достаточном количестве денег, в этой стране вы можете вытворять все, что вам вздумается. Деньги здесь нужны абсолютно всем. Кумиры местной золотой молодежи – это подростки из голливудских фильмов и гангстеры. Они никогда не используют хинди, только английский, подчеркивая тем самым свой исключительный статус. Они водят автомобили, которые могут стоить миллионы рупий, и по безобразности вождения превосходят даже водителей автобусов.

После наступления ночи Индия пустеет. Уже к одиннадцати вечера вы не встретите на улице ни одного прохожего, а если встретите, то вам лучше держаться от него подальше, ведь ничего доброго он точно не замыслил. Индийская ночь – это пристанище мрака и шорохов, грязных делишек и похоти, где нет места ничему человеческому и нечему живому. Индийская ночь смотрит на вас глазами первобытного ужаса, за которым таится лишь бесконечная темнота. Я провел немало времени на ночных дорогах Индии, но не нашел на них ничего кроме пустоты и отчаяния. Индийской ночью вам остается только одно – с нетерпением ждать, когда рассвет вновь забелеет над этой чудесной страной, запуская вновь ее бесконечно прекрасный хаос.

Глава 3. Хиджра.

Человеку, родившемуся в европейском мире, с детства прививают мысль о том, что они должны быть благодарны за то, что не родились где-нибудь в Руанде, и им не нужно горбатиться в кобальтовой шахте за пол доллара в день. Со временем мы так привыкаем к этому врожденному чувству вины, что попросту перестаем замечать его, и будучи взрослыми уже почти не задумываемся, как повезло нам при рождении, вытянуть счастливый билет, в мир цивилизованного общества, бесплатного образования, доступной медицины и безопасной жизни под надзором полиции. В мир, где никто не станет отрубать вам руки мачете, чтобы проходящие мимо туристы бросали вам по больше милостыни. И я не был исключением. В жизни мне ни раз доводилось завидовать кому-то. И лишь в Индии, я начал осознавать, насколько все могло быть хуже, не сорви я джек-пот в безумной лотерее под названием колесо сансары.

В один из дней, я вдруг неожиданно понял, что лишь одна случайность отделила меня от рождения, в котором я был бы призираем в обществе. Моего отца отовсюду бы гнали и не пускали бы в общественный транспорт. Моя мать была бы самой дешевой проституткой в индийских трущобах, и с самого раннего возраста меня бы заставляли носить женскую одежду, а может даже оскопили бы, и отправили торговать своим телом на улицах. Если бы мне повезло чуть больше, я возможно бы танцевал на свадьбах и смотринах новорожденных детей, и может быть, даже нашел бы себе богатого патрона неравнодушного к представителям третьего пола (а такой в Индии существует на официальном уровне). Всю жизнь бы меня призирали и сторонились. Боялись и ненавидели. А если бы у меня и были бы даже нормальные родители, они бы отреклись от меня, и отдали бы на воспитание к Гуру, больше похожего на обычного сутенёра. А отдали бы меня лишь потому, что кому-то черты моего лица показались слишком женственными, или скажем мой отец решил бы неплохо заработать на продаже ребенка. Не дали бы мне покоя и после смерти. Мои «сестры», побили бы и оплевали мое тело, мочились бы на него и обливали прочими нечистотами, чтобы моей душе не вздумалось вновь переродиться в теле столь презренного существа. Меня бы звали хиджра, и лишь слово это вызывало бы у людей отвращение.

Никто не знает, откуда именно берут сое начало хиджры. Кто-то говорит, что они были в индийском обществе всегда, просто о них не было принято говорить, и потому не осталось никаких свидетельств. Другие же считают, что хиджры образовались из бывших евнухов, после того, как их мусульманские правители покинули Индию. Но все сходятся в одном – варна хиджр всегда была самой презренной. Даже всем известные неприкасаемые относятся к ним крайне негативно, ведь они, хоть и считаются в Индии людьми второго сорта, все же признается людьми полезными, и даже иногда пользуются уважением. И тот же цирюльник или прачка – несмотря на низкий социальный статус, бывают ценимы обществом, если они хорошо выполняют свою работу. Хиджру же призирают везде и всегда.

Хиджры всегда были одной из самых закрытых общин в Индии, члены которой почти никогда не общались с людьми извне. Возглавляют их общины Гуру – покровители и управители «дома». Гуру – это супруг, родитель и правитель для остальных хиджр. Входят в общину порой совершенно разные люди. Попадают сюда дети гермафродиты, рожденные в обычных семьях, от которых избавились родители, дабы уберечь семью от позора. Есть среди Хиджр и те, кто родился от хиджры. Сюда же могут попасть и обычные гомосексуалисты. И даже совершенно обычные мужчины, которые по какой-либо причине, были причислены к ним. Немало здесь было украденных или проданных в раннем детстве мальчиков.

По внешнему виду хиджры трудно понять, мужчина это или женщина. Чем больше хиджра похож на женщину, тем выше его статус в