– Глупости. С этим ты тоже прекрасно справишься. Тебе этоудастся даже лучше, чем Фоме. У тебя все получится!

– Дай бог. Ты только приезжай почаще и интересуйся моими делами.

– Конечно. Буду вырываться к тебе при любом удобном случае.

– Осталось только пожелать, чтобы таких удобных случаев утебя было как можно больше, – улыбнулась я.

Через пару минут в комнату зашел Бульдог. Увидев нас, он несмог скрыть удивления:

– Вы что на полу разлеглись?

– Устали, – пробурчала я. – И вообще, запомни одну вещь: несмей никогда заходить ко мне без стука.

– Да ладно, Чупа, что ты, в натуре, взъелась, я просто хотелпозвать вас в беседку. Шашлыки готовы.

– Я не знаю, в натуре или не в натуре, но я хочу, чтобы тынамотал себе на ус то, что я тебе сказала. Ты меня понял?

– Я все понял.

– Это радует. Кстати, а из чего шашлыки?

– Свинина, свежак. Как ты любишь. Я их специально необжаривал, чтобы мясо нежнее было. И несколько палочек печеной картошки. Ты жеее тоже любишь уплетать за обе щеки, – усмехнулся он.

– Я хочу шашлык из осетрины. Мясо – это, конечно, хорошо, яс удовольствием поем, но почему ты не сделал несколько палочек из осетрины?

– Юлька мне ничего не сказала…

– А при чем тут Юлька? Тебе что, Юлька, что ли, деньгиплатит?

– Нет.

– Тогда в следующий раз, прежде чем что-нибудь делать,уточни у меня.

– Хорошо. Я позову, как будет готово.

Бульдог хлопнул дверью, а я весело подмигнула Юльке:

– Ну как?

– Сногсшибательно! Ты начала входить в роль крутого бандюка.Слов нет! Бульдог чуть с ума не сошел от страха!

– Я предлагаю пойти поесть шашлычков. Парная свинина – мояслабость. Особенно с красным вином.

– А как же осетрина? – удивилась Юлька.

– Осетрина тоже неплохо. Пойдем, а то у меня уже слюнкитекут.

Я взяла Юльку за руку и потянула на улицу. Мы добежали добеседки и включили легкую музыку. Открыв бутылочку французского красного винадвадцатипятилетней выдержки, я наполнила бокалы. На столе лежали десять палочекшашлыка из свинины и пять палочек с печеным картофелем.

– За нас! – торжественно произнесла Юлька и до дна осушиласвой бокал.

Я с удовольствием проделала то же самое и посмотрела наБульдога. Он с угрюмым выражением лица резал осетрину и что-то напевал под нос.

– Бульдог! – окликнула его я. – Подкрепиться хочешь?

– Щас, только осетрину дорежу, – обрадовался он. Через пятьминут Бульдог принес третий бокал и принялся дегустировать свое творение.

– Класс! Чупа, я же знаю, что ты именно такой шашлык любишь.Парной, чуть перченый и натертый луковым соком.

– Люблю. Из тебя бы получился отличный повар. Что-что, а ужготовить ты умеешь.

– А я не только готовить умею, Чупа, просто ты слишком малообращаешь на мои способности внимания.

– И какие же это у тебя есть еще способности? –поинтересовалась я.

– Я, например, трахаюсь хорошо.

Бульдог сощурил глазки и хитро посмотрел на меня.

– Эти способности меня не касаются. На дешевый понт невозьмешь, – отрезала я. – Пусть их оценивают твои подружки!

– Да ладно, Чупа, я же пошутил. Ты тоже – все сразу в штыкипринимаешь.

– У меня, между прочим, муж умер, и сегодня его похоронили,а ты решил со мной шутки шутить. Не шутится мне сегодня, понятно!!! У менятраур! – разозлилась я.

Бульдог замолчал и отвернулся в сторону. Затем он привстал инасторожился.

– Чупа, по-моему, что-то случилось!

Я проследила за его взглядом и увидела четыре джипа,принадлежавших моим мальчикам. Они резво мчались прямо к моей даче. Как толькомашины затормозили, я вышла навстречу и попыталась выяснить, в чем дело. Моиребята собрались в круг и старались не смотреть мне в глаза. Бульдог, почуявнеладное, встал рядом и слегка приобнял меня за плечи. Я в упор уставилась наГарика. Гарик был старшим и просто не имел права что-либо от меня скрывать.

– Гарик, что случилось? Я жду объяснений.

Гарик заметно нервничал. Уходя от ответа, он присел, чтобызавязать шнурок на ботинке.

– Я не люблю повторять! Что произошло?

– Чупа, понимаешь, здесь такое дело… – заметался он.

– Какое?

– Мы Фому обратно привезли. Он в моем джипе в багажникележит…

– Как это – привезли? Я же сама видела, как вы гроб в землюопускали…

– Брат его из Риги прилетел. Самолет задержался. Мы ужестали гроб закапывать, а тут он появился. Ты как раз только отъехала. Брат-товедь все-таки родной, не чужой. Ты сама знаешь, что для него Фома как отец был.В общем, он настоял на том, чтобы мы гроб обратно наверх подняли. Он проститьсяс Фомой захотел.

– Как – проститься?

– В лоб поцеловать. В последний раз на него взглянуть. Вобщем, сама знаешь. Мы же не звери, решили: пусть брат с братом простится. Гробподняли, открыли. А Лешка посмотрел на покойника, затем ему рубашку расстегнул,потом брюки и как заорет на все кладбище, что это не Фома.

– Он что, совсем идиот?! А кто же там тогда лежал?

Гарик посмотрел на меня глазами, полными ужаса. Затемпотоптался на месте и тихо произнес:

– Чупа! Мы ему поверили. Это и в самом деле не Фома.

– Вы что, совсем спятили?!

Я развернулась, чтобы уйти, но тут увидела подъезжающий кмоей даче «Опель».

– А вот он и сам едет… – пробурчал Гарик.

«Опель» остановился, и из него вышел Лешка, родной братФомы, мой одногодка. Мы не виделись пару лет.

Он жил в Риге и работал переводчиком в какой-тотуристической фирме. С Фомой у него не было ничего общего. Честно говоря, ядаже сомневалась в том, что они произведены на свет одной матерью. Уж больноразными казались братцы.