– Красивое имя. А почему тебя Бульдогом прозвали?

– Потому что я работаю телохранителем вот уже много лет.Хватка у меня крепкая, можно сказать, – бульдожья. Вот меня и прозвалиБульдогом. Это еще со времен войны.

– А ты был на войне?

– Да. Я в Афганистане служил.

Бульдог помассировал мне шею, а затем легонько провел погруди. Я дернула его руку.

– Нельзя.

– А я и сам не хочу.

– Почему? – удивилась я.

– Да потому что, когда работаешь, личные отношениязапрещены. Это мое кредо. Я на тебя работаю и могу тобой только любоваться.

– А ты хоть раз отступал от своего принципа?

– Нет, – отрезал он и посмотрел на часы. – Надо ехать, а тоуже пацаны ждут.

Бульдог сел за руль, и машина тронулась.

– А ты, кроме меня, когда-нибудь женщин охранял? – неунималась я.

– Конечно.

– А каких-нибудь известных?

– Певиц охранял. А вот главаря банды, – он посмотрел на меняв зеркало, – впервые. Мне даже интересно. Хотя ты от певиц ничем неотличаешься.

– Почему?

– Такая же капризная, как они. Все вы бабы одинаковые.

Я надула губки и стала смотреть в окно. Молчать не хотелось,и я снова пристала к Бульдогу:

– А ты в кого-нибудь из своих певиц влюблялся?

– Нет, и я не хочу это обсуждать. – Бульдог покраснел и ссилой сжал руль.

Я поняла, что он совершенно не настроен на дальнейшийразговор. Он, по-моему, вообще не любит обсуждать темы, касающиеся его личнойжизни.

– Что надулся? Еще скажи, что больше не будешь на меняработать! – разозлилась я.

– Будешь приставать с дурацкими вопросами или капризничать –не буду! Я и так делаю то, что мне не положено. То играю роль шашлычника, топрислуги! Я должен охранять твое тело, и все!

– Послушай, Бульдог! Если тебе надоест на меня работать – яже не могу тебя просто так отпустить. Ты слишком много знаешь. Я ведь не певицакакая-то, а с сегодняшнего дня – лидер одной из криминальных группировокПетербурга. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Я все хорошо понимаю. Только ты тоже отдавай отчет своимсловам. Я, как депутат, личность неприкосновенная, усекла? Какпрофессионального телохранителя меня знают не только в Петербурге, но и вМоскве, и Сочи. Я дружу с ворами в законе, поэтому не советую тебе так со мнойразговаривать.

– Извини. Просто нервы разыгрались.

Вот ведь какой, отметила я про себя. Иногда кажется, чтосовсем ручной, а иногда становится таким колючим – не дотронешься!

– Ну тогда ответь на последний вопрос.

– Какой?

– Ты женат?

– Нет. При моей специальности это невозможно.

– А у тебя девушка есть?

– Это уже второй вопрос.

– Отвечай.

– Есть, конечно, а у кого их нет.

– Я имею в виду не тех, кого ты себе в баню заказываешь и наНевском снимаешь, а постоянную девушку.

– Есть, – улыбнулся он. – А тебе зачем?

– Интересно. Просто на меня работает человек, о котором яничего не знаю.

– Странно. Раньше тебя это совершенно не интересовало.

– Может быть.

– Да, когда я свободен, то встречаюсь с девушкой. Онаработает стриптизершей в ночном баре на Невском.

– Понятно. Она красивая?

– Чупа, я тебя не узнаю. Зачем тебе это?

– Я и сама не знаю. Просто хочется как-то время убить, покадо места доедем.

– Она очень красивая и совсем юная, ей всего двадцать лет. Ялюблю ее трахать.

– Вот уж это необязательно было говорить. К чему такиеподробности?!

– Ты меня спросила, а я ответил.

Я посмотрела на часы и постаралась привести мысли в порядок.Минут через пять мы подъехали к кладбищу.

У свежей могилы сидели семеро старших, курили и о чем-тооживленно беседовали. Я вышла из машины и присела рядом.

– Как дела, ребята?

– Все нормально. Закопали в лучшем виде.

– Молодцы. Ситуация сложилась крайне неприятная, и намнеобходимо ее прояснить. Всем известно, что мы похоронили не Фому.

– Чупа, – перебил меня Гарик, – понимаешь, мы здесь всякопередумали: Фома вряд ли стал бы так шутить. Скорее всего, его кто-то украл исделал так, чтобы все поверили в его смерть. Подожди, скоро позвонят и начнутвыкуп просить.

– Нелогично. Когда крадут человека, то его смерть неимитируют. Нет смысла.

– Почему ты так думаешь? Может, хотят получить выкуп, апотом его и на самом деле пришьют.

– Вряд ли, – задумалась я. – Начнем с того, что я выгналаФому и он пошел ночевать в гараж. Я хочу знать, кто первым его обнаружил?

– Я, – вышел вперед Гарик. – Мы договаривались поехать вМоскву на стрелку к солнцевским. У него там были кое-какие вопросы по поводусотрудничества. Приехал, смотрю – гараж открыт. Вернее, дверь была закрыта, ноя услышал, что мотор работает. Короче, открыл я дверь, зашел – а он там спит зарулем. Я быстрее к нему – а он уже весь черный, угорел.

– Во сколько это было?

– В восемь утра.

– А ты уверен, что перед тобой был Фома?

– Да вроде Фома, а кто ж еще?! Он черный был, как негр, –ведь угарным газом отравился. Распух. Мы его с Вадиком в морг отвезли. В моргедали немного денег, чтобы его в божеский вид привели. Гримера наняли, а то онуж больно страшный был.

– Понятно. Меня интересует только один момент. В гараже былФома или двойник?

– Вот этого я не знаю. Мы его не раздевали.

– Значит, так, Гарик, ты с Вадиком сейчас поедешь в морг,припрешь врача с санитаром к стене и узнаешь правду.

– Какую?