— А что, был русский драматург по фамилии Чехов? Ну надо же! — Пол тряхнул головой. — Все равно это не имеет значения. Думаю, я провалился еще до того, как туда вошел.

Она кивнула.

— Интересно, что они спрашивали у этой "джулии робертс"? Готова поспорить, уж она-то им сказала, какой у нее любимый цвет. — И свирепо добавила: — Скорее всего розовый.

Почему-то от разговора с худой девушкой само собеседование перестало казаться таким уж кошмарным.

— Как насчет того, чтобы где-нибудь перекусить? — спросил он.

— Нет. — Встав, она залпом выдула свой "Гиннесс" и отерла рот рукавом. — Мне пора. Пока.

И ушла прежде, чем он успел открыть рот. Пол сел, допил последнюю четверть дюйма своего горького шанди и тоже вышел из паба. Когда он добрел до остановки, девушки там не оказалось, что, пожалуй, было и к лучшему.

В ту ночь Полу приснился сон. Он стоял в сыром подвале — обстановка прямо как из старомодной компьютерной игры "Донжоны и драконы", но, впрочем, оригинальностью он никогда не отличался — и смотрел в зеркало. В зеркале отражалось его лицо, а еще почему-то лицо худой девушки. Это он хотя бы мог объяснить, сославшись на последствия ужина из тоста с сыром и маринованных корнишонов, но ни сыр, ни корнишоны ни в коей мере не объясняли, откуда взялись в зеркале еще два лица и почему его мучает острое ощущение, что эти лица ему знакомы, причем знакомы очень хорошо, будто это близкие родственники. Лица принадлежали двум молодым людям приблизительно его возраста: у одного были рыжие кудри и веснушки, у другого — светлые волосы и лицо как брусок сыра; оба махали руками, словно пытаясь привлечь его внимание. Почему его воображение облачило их в викторианские сюртуки — почему, Пол понятия не имел; да лучше бы ему этого и не знать. Потом дверь подвала отворилась, в щелку просочился желтый свет, и внутрь вошли мужчина и девушка. Полу показалось, он узнал их по какой-то телерекламе: то ли пара из ролика "Мальборо", то ли типичные красавцы из рекламы машин. Они смеялись и болтали, точно совсем его не видели, но, проходя мимо, вдруг застыли как вкопанные, а мужчина вытащил длинный кривой кинжал. Тут что-то лязгнуло, и Пол проснулся.

Лязгнул, как оказалось, почтовый ящик в коридоре. Надев халат (горестный серый шерстяной халат, унаследованный от покойного дядюшки), он заклинил дверь своей квартирки (спальня, гостиная и кухня — три в одном) ботинком и пошел посмотреть, нет ли чего-нибудь для него. Как обычно, большинство писем были адресованы двум медсестрам этажом выше, три письма пришли гитаристу напротив и два домохозяйке. А одно было для него. На обороте конверта был вытеснен логотип: "Дж. В. У.".

"Я и так знаю, что там, — подумал он, — но почему бы не посмотреть? Занятия получше у меня все равно нет". Вернувшись к себе, он неуклюже вскрыл конверт хлебным ножом.

Шапка письма была старомодная, тисненная черным на плотной бумаге.

Дж. В. Уэлс и К°

70 Сент-Мери-Экс

Лондон

"Так я и думал, — сказал он самому себе. — А теперь: "Дорогой сэр, отвали, неудачник, искренне ваши". Он развернул лист до конца.

Уважаемый мистер Карпентер!

Приносим вам свою благодарность за то, что смогли прийти в наш офис для собеседования. Мы рады предложить вам место младшего клерка на условиях, обозначенных в присланном вам извещении о собеседовании. Не будете ли вы так любезны явиться на работу в понедельник, 26-го сего месяца. Соблаговолите сообщить о своем согласии в письменном виде по возможности скорее.

Искренне ваш

(Неприличного вида загогулина)

Х. Х. Уэлс.

Партнер

Сегодня секретарь на рецепции была другая. Когда Пол приходил на собеседование, за стойкой сидела кареглазая красавица брюнетка, которой он испугался так, что он чуть не забыл свою фамилию. Сегодня ее место занимала столь же красивая пепельная блондинка с сапфировыми очами.

— Пол Карпентер, не так ли? — спросила она, одарив его улыбкой, которая вполне подпадала под статью "нарушение приличий в общественном месте". — Мистер Тэннер хотел бы видеть вас у себя в кабинете немедленно.

Хватило бы и одной улыбки. Обычно подобные девушки улыбались ему из-за толстого стекла телеэкрана, как правило, пытаясь всучить кондиционер для волос. В сочетании с кошмарной новостью, что ему нужно с кем-то встретиться, предположительно с одним из Великих и Ужасных Партнеров (и это прежде, чем он сможет выкроить пару часов, чтобы успокоиться и подготовиться к испытанию) такого ему не снести.

— Угу, — сказал он. — Да, спасибо. (Кстати, а как она узнала, кто он?)

— Как пройти, знаете?

Как пройти? О чем она говорит?

— А... — протянул он. — М-м-м... Извините.

Она немедленно перешла в наступление:

— Налево по коридору, через пожарную дверь и направо, потом на два пролета вверх, снова повернете направо, пройдете через комнату с ксероксом, повернете налево, вторая дверь по правую сторону. Ошибиться невозможно.

В этом утверждении заключалась как минимум одна бесстыдная ложь. Запомнил он ровно до "через пожарную дверь", но все равно сказал:

— Спасибо.

— Если потеряетесь, просто спросите.

— Ладно.

— Кстати, меня зовут Карен, — сказала она, поднимая телефонную трубку. — Приятно было познакомиться.

— Да, — ответил он. — Мне тоже. — И порскнул из приемной, как заяц.

Здание было большое, а такую планировку можно найти разве что в лабиринте Хэмптон-корт, будь он спроектирован Повелителями Времени. В какой-то момент Пол очутился в подвале: через толстые зеленые панели в потолке ему видны были подошвы прохожих. Некоторое время спустя он открыл дверь и шагнул на плоскую освинцованную крышу. Хуже всего было, когда он протиснулся в дверь, которая, по его расчетам, должна была вывести на площадку четвертого этажа, но на деле открылась в огромный зал заседаний совета директоров с портретами по стенам, где вокруг стола сидели два десятка мужчин. Извинившись, он поспешил ретироваться, но прежде они разом повернулись к нему в креслах-вертушках и недоуменно уставились. К другим открытиям относились две уборные, кухня размером с площадь Эрлз-корт, стенной шкаф с канцелярскими принадлежностями, от пола до потолка забитый чистящими лентами для пишущих машинок, и дверь, открыв которую, он уткнулся в гладкую кирпичную стену.

"Просто спросите", — посоветовала секретарь. Легко сказать, но (если не считать мафиозной сцены в зале совета директоров) здание казалось пустынным. Как странно, думал он, зачем снимать здание таких размеров, если у вас нет сотрудников, которые бы в нем работали. Воображение как раз рисовало Полу его собственный прислоненный к стене скелет, когда, завернув за угол, он наткнулся на нечто крайне плотное, которое оказалось одним из партнеров с собеседования, а именно низеньким широкоплечим мужчиной с огромной черной бородой.