— Такой замечательный бал был вчера! — восхитилась мать Эмили, намазывая маслом гренок к завтраку.

Эмили только хмыкнула в ответ. Впрочем, никакой другой реакции на подобное замечание ее матушка и не ожидала. Эмили не особенно нравились такие разговоры за завтраком, тем более когда голова занята совсем другим.

— Леди Орман — чудесная хозяйка, — продолжала она. — Роберт и Эйми тоже были в восторге. Не сомневаюсь, уже на следующий год они обзаведутся собственным домом и хозяйством и смогут устраивать такие же славные званые вечера. Это чрезвычайно важно для построения политической карьеры.

— Да, в самом деле, — сказала Эмили.

Она была уверена, что Роб и его супруга будут просто счастливы выбраться поскорее из дома их родителей и избежать такой участи. Ах, как было бы чудесно иметь собственный дом, в котором царили бы спокойствие и безмятежность, с маленькими уютными уголками, где можно почитать и поразмышлять наедине с собой.

Эмили чуть не рассмеялась в голос над собственной глупостью. Дом Роба никогда бы не стал тихой гаванью: и он, и Эйми обожали шум, движение, веселые сборища. Эмили всегда мечтала о своем доме, чудесном месте, где все подчинялось бы ее предпочтениям и желаниям и где она наконец смогла бы почувствовать себя по-настоящему комфортно и уютно. Впрочем, с тем же успехом она могла мечтать о жизни на Луне. Она не могла позволить себе даже крошечного сельского домика в самом глухом уголке страны, а если и смогла бы, родители никогда не позволили бы ей уехать. Единственный выход — выйти замуж. Однако и до этого, судя по всему, тоже еще очень и очень далеко.

С самого детства она грезила о таком месте, где могла бы быть полезной, нужной кому-то. Она мечтала о детях, семье и доме, до сих пор находилась в поиске, но продолжала верить или, по крайней мере, надеяться, что однажды непременно обретет все это самое прекрасное в ее жизни.

Эмили отпила чаю и вспомнила то ужасное событие, которое сделало ее такой. Она с детства была крайне застенчивой, и матушка заставляла ее стать более открытой и веселой, заводить друзей. Эмили и самой очень хотелось иметь друзей, но их было сложно найти. До тех пор, пока не состоялся ее дебютный выход в свет. Тогда она встретила некоего мистера Лофтона, привлекательного молодого человека, которому она, очевидно, очень понравилась. И даже слишком, как выяснилось позднее. Однажды вечером во время бала она согласилась прогуляться с ним по саду, он же схватил ее и попытался насильно поцеловать. В порыве отвращения она с силой наступила ему на ногу, ударила ногой чуть ниже колена, оттолкнула его и обратилась в бегство, пока он выл от боли.

— Жалкая потаскуха! — кричал он ей вслед, когда она убегала вся в слезах.

С тех пор они никогда больше не говорили, хотя она так и не смогла забыть этого ужасного удушливого ощущения его поцелуя. Это, по ее мнению, произошло лишь из-за ослабления бдительности. И тогда она поклялась себе никогда больше не допустить подобного. Она, целиком погрузившись в себя, не рассказала о случившемся ни родителям, ни брату.

Единственное желание — поскорее забыть об этом. И все-таки иногда это воспоминание неотступно всплывало в ее памяти. Например, сейчас.

Матушка Эмили, не замечавшая никаких ее душевных переживаний, глубоко вздохнула, усиленно поправляя ленточки на своем чепце.

— Но, конечно, у них должен быть достойный дом! Достаточно большой и просторный для балов и приемов. Например, такой, как поместье Девоншир или Мэннинг-Хаус. Ах, если бы только кто-то мог помочь им в этом. Они того заслуживают. К примеру, герцог Мэннинг, хозяин великолепного поместья Мэннинг, не так ли?

Эмили, вздохнув, потянулась за своей чашкой, вспоминая его взгляд, когда она отказала ему в танце. Он выглядел таким озадаченным. Должно быть, юные леди нечасто отказывают герцогу, особенно если он молод и хорош собой. Но не могла же она сказать о своей неуклюжести, которую так боялась продемонстрировать во время танца… Она задумалась. Как все глупо.

— Да, мама, — согласилась она.

Мама бросила на нее суровый взгляд через подставку для тостов.

— Ты вчера не танцевала, Эмили.

Эмили заметила неровный краешек ногтя на своем большом пальце и, поспешно убрав его с позолоченной ручки чашки, сжала ладонь в кулак, чтобы его не было видно.

— Чтобы потанцевать, мама, нужно сначала дождаться приглашения.

— Не могу поверить, что ты не получила ни единого! Ведь ты определенно самая очаровательная девушка в этом сезоне.

— Красоту нужно уметь видеть, мама.

Матушка недовольно хмыкнула:

— Я, конечно, твоя мать, и потому не объективна, но далеко не я одна замечаю твою красоту. Ты просто не умеешь пользоваться ее преимуществами. Если бы ты хотя бы улыбалась время от времени, беседуя с джентльменом, демонстрируя тем самым свое одобрение и участие. Когда я была в твоем возрасте, мне сделали предложение как минимум десять претендентов, а я не обладала и половиной твоего очарования.

— И вы выбрали папу?

— Он граф, — ее голос прозвучал томно, задумчиво, словно она вдруг оказалась во власти собственных воспоминаний, — к тому же был очень красив. Тогда. Я же не знала…

Эмили знала то, чего ее матушка тогда, будучи юной, не могла знать. Представители рода Кэрролл из поколения в поколение бездумно проматывали состояние семьи, пока не остался один только древний титул. В те времена достаточно было обладать знатным именем, титулом и привлекательной внешностью. Правда, как оказалось, это вовсе не означало, что человек составит тебе подходящую партию. Мужчины порой очень коварны, совсем как мистер Лофтон. Но матушка Эмили так и не смогла поделиться с дочерью своим жестоким и с таким трудом заработанным уроком.

— А как же мистер Рейберн? — строго спросила мама. — Он всегда очень внимателен к тебе.

Это правда. Мистер Джордж Рейберн к ней внимателен, где бы они ни встречались, на вечерах или в парке. Он довольно красив — черные волосы и пылкие карие глаза, стройная фигура и широкие плечи. Однако что-то в его славных глазах тревожило Эмили всякий раз, когда он смотрел на нее. Какая-то неискренность сквозила в улыбке, когда он целовал ей руку и говорил комплименты. Возможно, глупо с ее стороны. Всем другим девушкам он, похоже, очень нравился.

— А я думала, вам не нравится мистер Рейберн. У него ведь нет титула.

— Это так, но зато он обладает неплохим состоянием, по крайней мере так говорят. Учитывая это, нам не пристало быть слишком разборчивыми, моя дорогая. — Мать с грустью покачала головой, задумавшись об их перспективах. — Ну ничего, в этом сезоне состоится еще один грандиозный бал, званый вечер у леди Арнольд. Это последняя возможность, прежде чем все ринутся за город. Ты просто обязана исполнить хотя бы три танца, я настаиваю, Эмили.

— Но, мама!

— Да-да, как минимум три. Я не потерплю никаких оправданий. Это наш последний шанс, ты меня слышишь? Последний шанс.