сейчас буду очень нетактичен, но… – Ваня остановился и тут же продолжил: – А у тебя как на личном?

На лице Евы сверкнула легкая ухмылка. Она смотрела на Ваню, и где-то внутри эхом раздавались мучительные крики и воспоминания о любви, которая сломила ее душу. Все дни, проведенные наедине с собой после расставания, нескончаемые часы истерик и непринятие себя, волосы, которые она ненавидела и пыталась отрастить, чтобы вновь хоть немного нравиться себе. И боль. Океан боли, превративший жизнь в день сурка.

– Хочешь правду? – выпалила Ева.

– Говори, – дрогнувшим голосом ответил Ваня.

– Я…

Неожиданно вокруг начали взрываться салюты, заставившие Еву замолчать. Заиграла громкая музыка, а весь каток озарился синим светом.

– Дорогие наши гости! Мы рады представить вам тех, кого вы так долго ждали! Прямо сейчас вы увидите зрелищную игру хоккеистов, которых можно назвать настоящим открытием в спорте! Встречайте: «Молнии» и их капитан Лэйн Кеннет.

Ева развернулась к парню.

– Мне нужно идти, Вань, а то Ким с Богданом заждались. Да и сейчас не лучшее время для разговора, слишком шумно…

– И ты даже не ответишь?

– Запиши мой номер.

Ваня поспешно достал телефон, а Ева начала диктовать цифры.

– Мы можем здесь встретиться еще раз в последний день ярмарки и… попрощаться.

После этих слов Ваня напрягся. Он неуверенно кивнул и проводил Еву взглядом.

«Может, ты и готова со мной попрощаться, но я на это точно не подписывался».

Моя жизнь идет ко дну.

Кажется, пора менять маршрут.

«Мутный

Цитрусовая принцесса

Темнело. Сумерки опускались на вечерний Кельн. Неприметные фонари наряду с мигающими гирляндами освещали улицы. Земля сотрясалась от громких туристов и шумных танцев. Весь город зажигался от бешеной энергетики людей.

Ярмарка в честь Рождества подарила жителям города и посетителям настоящий праздник. Попасть сюда означало получить искренние, неподдельные эмоции, ведь каждый мог найти свое счастье. Кто-то видел его в общении с близкими, кто-то – в неожиданных встречах, ярких мероприятиях, глазурном прянике, а кто-то – во всем вместе.

Миниатюрная девушка со сверкающим взглядом и каштановыми волосами, облаченная в оранжевый пуховик и пушистую белую шапку, выискивала в толпе своего молодого человека. От мороза ее щеки заалели. В ней было что-то особенное: то ли живость в глазах, то ли некая уверенность. Она покачивалась в такт музыке, наслаждаясь собой, моментом и целым миром.

– Это она! – слышался шепот недалеко стоящей пары. – Джитта Эвердин, девушка Лэйна Кеннета!

Джи, услышав эти слова, легко улыбнулась и продолжила танцевать на площади за катком, пытаясь согреться. Вспоминались моменты неуверенности, когда она была до такой степени зажата, что не позволяла себе проявлять лишних эмоций.

Прошло четыре года с их встречи с Лэйном. Целых четыре года с тех пор, как они нашли друг друга. За это время действительно весь мир перевернулся с ног на голову.

– Моя цитрусовая принцесса, – он тихим шепотом довел Джи до дрожи, опалив теплым дыханием замерзшую кожу.

Джи хватило секунды, чтобы мороз вдруг перестал жечь щеки, и вместо него загорелся румянец. Она обернулась: Лэйн стоял на расстоянии вытянутой руки. Сердце забилось с удвоенной силой – его присутствие влияло на нее. Джи слегка смутилась и почувствовала невесомый трепет внутри.

Нетрудно было заметить, как Лэйн возмужал. Он изменился. Внутренний стержень стал еще прочнее. Лэйн теперь с легкостью принимал решения и шел наперекор трудностям. Кеннет мудро оценивал ситуации и находил выход из любого тупика – порой делал невозможное. А самое главное изменение произошло в сердце: он научился любить. Любить до беспамятства. Так сильно, что мир исчезал, когда Джи его целовала. Лэйн мог отдать все за ее смех.

– Волнуешься? – Джи взяла его руки в свои и потерла, пытаясь согреть.

Лэйн стоял перед ней в хоккейной экипировке. Он сжал ладони Джи в ответ, а потом отвел на мгновение взгляд и таинственно выдохнул. Казалось, он что-то задумал.

– Ты рядом, – сказал Лэйн, – большего и не надо.

Джи тихо захихикала.

– Но ты же знаешь, что я все еще обижаюсь?

– На что? – Лэйн потер переносицу и вдруг мило нахмурился.

– «Звездные войны» все-таки в моде. Я увидела тут в ларьке их мерч.

Не верилось, что четыре года назад в лагере в Торки Лэйн говорил все в точности наоборот: «“Звездные войны” нынче не в моде». Фраза, с которой началась их история.

– После выступления сходим и купим парочку свитшотов, – сквозь смех выдал Лэйн.

– Купим и будем по дому ходить.

– Только в них? – Кеннет игриво подмигнул Джи. – Если да, я согласен.

– Дурак! – Джи шутливо оттолкнула его, засмущавшись.

Лэйн притянул девушку к себе.

– Скажи мне что-нибудь перед выходом, пожалуйста. Может, твое коронное?

Джи сыграла бровями и, закусив нижнюю губу, ответила:

– Если опозоришься, домой без мандаринов можешь не возвращаться. – Так она говорила ему каждый раз перед важным матчем. И, несомненно, приносила удачу. А он в честь победы все равно дарил ей цитрусовые.

Жизнь – не сказка. И за место под солнцем надо бороться.

«Притворись бабочкой

– Я в прошлый раз приносил мандарины, может, в этот что-то посерьезнее? – спросил Лэйн, оставив поцелуй на ее щеке.

– Тогда я натравлю на тебя Ванессу, станешь ее боксерской грушей. – Джи скрестила руки на груди, пытаясь казаться уверенней.

Лэйн вновь добродушно рассмеялся, поражаясь Эвердин. Он видел в ней зрелость и в то же время наивность. Они вроде бы повзрослели, но продолжали вести себя как дети. И это было их преимуществом. Они не спешили, а наслаждались каждым мгновением, как бабочки.

Джи было всего семнадцать, когда они с Лэйном начали встречаться. Их знакомство – лучшее, что произошло с ней.

Эта цитрусовая принцесса, сама того не замечая, благодаря любви Лэйна подходила к зеркалу и видела свою красоту. Джит уже не ненавидела каждую растяжку на теле, не позволяла слезам катиться по щекам при виде неровностей на коже. Она себе нравилась.

Потеряв лучшего друга в автокатастрофе, Джи потеряла и себя. А этот кудрявый парень с такой же раной на сердце позволил ей открыться миру и смотреть на недостатки без истерик и страданий.

* * *

Погода бушевала. Шел ливень. Где-то вдали раздавались раскаты грома. Порывы ветра обрывали листья с деревьев и кружили их в воздухе. Жители Ноттинг-Хилла попрятались в домах. А Джи с Лэйном было все равно на погоду. Они все так же стояли в обнимку на крыльце. Минуты бежали, но ребята не замечали счета времени. Им было мало друг друга. Поцелуй. Еще один. Крепкие теплые объятия. Лэйн провел пальцами по щекам Джит, убирая слезы. Его душа содрогалась от той боли, которую ощущала Джи. Он целовал ее с необычайной нежностью: с пока не знакомыми ему, но такими сильными чувствами.

– Кажется, я отпускаю Дарена.

Кеннет скривился в лице от настигшего приступа боли, когда шепот Джи долетел до него. Под ребрами закололо. Он знал, каково это – прощаться с близкими. Когда его сестра Аннели ушла из жизни, он не просто горевал, а потерял во всем смысл. Каждое утро Лэйн просыпался с мыслью, что она