А вот в фартуке, который надевался поверх платья, я запуталась. Кастелянша помогла, хоть и странно обозвала Провинцией.

Фартук был большим, чёрным и походил, почти, на второе платье. Он одевался как-то сбоку, а сзади завязывался бантом. Низ фартука был, словно бы, второй юбкой. Он оказался немногим короче платья, его полы почти соединялись сзади, а верхние передние и задние полочки полностью закрывали грудь, спину. Они по бокам были украшены большими воланами.

— Дорожный мешок поставишь в свой шкафчик. Я его тебе сейчас покажу. А в этом мешке твоё сменное бельё, форма для физических занятий и белый фартук на праздничные дни. А здесь расчёска, зубной порошок, мыло и полотенце. Распусти волосы и заплети их в одну косу. Умеешь сама? — кастелянша протянула мне коричневую ленту и вдруг покосилась на большие ножницы, лежавшие на её столе. — Если нет, обрежу тебе волосы.

— Умею! — вскрикнула я, выхватив у неё ленту, и, потупившись под строгим взглядом кастелянши, повторила. — Я хорошо умею заплетать волосы, госпожа.

Когда я была готова, женщина со всех сторон окинула меня придирчивым взглядом и удовлетворённо кивнув сама себе, повела наверх, из подвала.

На новом месте мне всё казалось волнующим, незнакомым, непривычным, но очень интересным. Среди своих одноклассниц, самая старшая из которых была младше меня на два года, я чувствовала себя весьма уверенно. Не выделяясь среди девочек первого класса ни ростом, ни комплекцией, я в свои девять лет многое умела делать лучше них и без особых усилий самостоятельно ухаживала за собой. О том, что не все были такими, говорило хотя бы то, что у некоторых первоклассниц были коротко и немного неровно обрезаны волосы. Заметив это, я сразу вспомнила большие ножницы на столе у кастелянши. Эти девочки с грустной завистью смотрели на тех, кто остался с косой.

Нас, всех младших учениц, с первого по третий класс, в институте называли кофейницами. Это из-за коричневого цвета форменного платья. Через три года нам выдадут синие платья, потом форма будет серой и, наконец, в выпускном классе — светло-голубой.

Когда меня впервые завели в спальню, я поразилась ровным рядам совершенно одинаковых кроватей. Мне показалось, их так много, что не сосчитать, хотя позже выяснила, что их шестьдесят.

— Твоя вот эта, — классная дама подвела меня к самой дальней кровати в углу, у стены, противоположной от входа.

Я аккуратно присела на краешек своего спального места и замерла, не зная, что делать.

Все кровати были накрыты одинаковыми серыми одеялами с двумя розовыми полосами по краям. В изголовье каждой белели абсолютно одинаково уложенные квадратные подушки.

— Почему села? Раздевайся и ложись. Сейчас остальные девочки придут.

Я потянулась к завязкам фартука, недоумевая: «Меня что, не покормят?». Мы с отцом приехали ближе к вечеру. Подумала, что пока меня оформляли, пока была у кастелянши, потом на осмотре у врача, я, видимо, пропустила время ужина. Но…Разве ребёнка не положено накормить? Есть очень хотелось.

К спинке каждой кровати был приставлен массивный табурет из тёмного дерева. Девочки, которые действительно, очень скоро вошли в спальню, с любопытством поглядывая на меня, стали раздеваться и аккуратно складывать на него одежду. Я повторила за остальными.

Спальня у кофейниц была общей, в одной комнате стояли, как я уже посчитала, все шестьдесят железных кроватей. Я молчала, стесняясь незнакомых лиц, но и девочки почему-то молчали.

Классная дама ненадолго вышла. Воспитанницы сразу стали живее, завозились, зашептались.

— Как тебя зовут? — шёпотом спросила моя соседка.

— Александра, — так же шёпотом ответила я.

— А я Софья. Ты Столичная или Провинция?

Я вспомнила, как меня назвала кастелянша и уверенно ответила:

— Провинция.

— И я. Будем дружить?

Недалеко от нас, в противоположном ряду, раздался тихий смех. В этот момент вошла классная дама.

— Это что за неподобающий шум в спальне? — грозно вопросила она и тут же гаркнула. — Третий класс на колени!

Весь тот ряд, в котором были засмеявшиеся девочки, двадцать человек, упал на колени рядом с табуретами. Остальные воспитанницы, и я в том числе, тихо закончили раздеваться и нырнули под одеяла.

Дома у меня была отдельная комната и мягкая постель с периной. Привыкнуть к тонкому жёсткому матрасу, через который чувствовались железные пружины кровати оказалось непросто. Я никак не могла найти удобное положение и согреться под тонким шерстяным одеялом. Безмолвные воспитанницы, стоявшие на коленях, вызывали безотчётный страх. Это было мучительно. Я искренне не понимала причин столь строгого наказания девочек. Смех? Разговор в спальне? Хоть и не я сейчас провинилась и несла за это ответственность, но спокойно уснуть не смогла. Только когда часы в коридоре едва слышно пробили полночь, и классная дама, наконец, позволила лечь третьему классу, меня затянуло в сон.

Следующее утро, как и все последующие в институте, началось с нескольких громких ударов колокола. Я наблюдала за девочками и следовала за ними. Поправила свою постель, накрыв её одеялом. Тут благо, что не перина, взбивать не нужно. Вместе со всеми прошла в умывальню, умылась и привела себя в порядок. Помогла Софье и ещё одной девочке заплести косу. Себе хотела сделать две, но новые подруги сказали, что нельзя. Все девочки из младших классов носят только одну косу, кроме стриженных.

Потом была общая утренняя зарядка в нашей рекреации. Классная дама металлическим голосом считала «Раз, два, три, четыре…» пока мы поднимали и опускали руки, приседали, прыгали и поворачивали корпус. Я старательно повторяла движения, совершенно не понимая, зачем нужно такое делать и какая от этого польза? У меня дома ничего подобного никогда не было и на танец это действо не похоже.

А потом… Наконец! Нас повели в столовую.

Правда, перед этим к нам пришли ещё две классные дамы. Софья шепнула мне, что у каждого класса она своя. Но по ночам присматривает за девочками только одна из них, чаще, спит на кушетке у входа.

— Сегодня дежурила наша Анна Николаевна. Она любит тишину и всё время запрещает разговаривать, — торопливо рассказала мне Софья, пока нас строили.

— Ты давно здесь?

— Меня папа неделю назад привёз, а Столичные все вчера утром прибыли. Сегодня у нас первый день занятий.

Классные дамы поставили девочек второго и третьего классов в колоны по двое и ушли с ними. А наша Анна Николаевна долго строила нас по росту, меняя местами. Нашу с Софьей дружную пару разбили. Анна Николаевна поставила меня к другой девочке. Я, всё же, была высокой, как для семилетки, поэтому оказалась в первой двойке. Потом классная дама несколько раз заставила нашу колонну пройти по кругу в рекреации, ступая с левой ноги. У нас никак не получалось! Даже с её командой: «Левой! Левой!». Наконец, с недовольным видом, она всё же повела нашу колону на завтрак. Я шла, глотая голодную слюну. Скорее! Скорее!